Мы привыкли считать, что бумажные денежные знаки в годы гражданской войны почти ничего не стоили. Но автор книги «Кто и когда купил Российскую империю» Максим Кустов опровергает сложившийся стереотип. Он демонстрирует, что такое представление далеко не всегда соответствует действительности.

Нет, конечно, и советские деньги на миллионы-«лимоны» считали, и «керенками», стены оклеивали. Но, тем не менее, на территории бывшей Российской империи бумажные деньги ещё могли представлять реальную ценность. Это при том, что они иногда приобретали самые фантастические формы: от ещё сохранившихся «керенок», которые выдавали просто рулонами, наподобие обоев, или советских рублей до «сибирок» Колчака, деникинских «колокольчиков», читинских «воробьёв» и «голубков», украинских «горпинок» и «либедь-юрчиков» («лебедь-юрчики»), одесских рублей, олонецких бон и бесконечного множества других денег времён гражданской войны. Хотя, в основном ценились бумажные николаевские рубли.

К примеру, в 1920 году в мусаватистском Баку за девять бумажных царских, «николаевских» рублей давали один золотой рубль. Видимо, местные маклеры рассчитывали на то, что царский бумажный рубль вновь станет востребованным. Да и красные, в конце апреля 1920 году готовясь наступать на Баку с территории Дагестана, вовсю использовали «николаевские» деньги для проведения разведки.

«Войска и жандармы муссаватистов, охранявшие границу, торговалиой, ком, папиросами и прочим. К рядовым красноармейцам в то время пограничники относились с ослабленной бдительностью и нередко пропускали через границу, где за николаевские деньги можно было купить у торговцев продукты, - приводит автор вспоминания сотрудника политотдела 11-й армии Хаджи-Мурата Мугуева. - Нам удалось получить разрешение старшего жандармского офицера пройти к ним на территорию и купить там «кое-что…

Продукты продавались около караульных помещений, бараков на царские деньги. Во время покупки разговорились. Микоян и другие, владея тюркским языком и зная мусульманский быт, легко выполнили свою роль. Во время беседы с жандармами мы увидели телефонные аппараты, которыми граница была связана с главными силами пограничников на станции Ялама, верстах в девяти от Самурского моста.

Вскоре я отобрал семь самых боевых и лучших связистов своего отряда, приказал точно разведать все провода, идущие от границы на станцию Ялама, и ровно в 24 часа 26 апреля привести их во что бы то ни стало в негодность. Для того чтобы отобранным семи товарищам было легче попасть на территорию врага, начальнику этой семерки было вручено несколько сотен рублей новенькими николаевскими бумажками. Последние пользовались любовью у муссаватистских жандармов…»

На керенки тоже был спрос, особенно на Кавказе. По сведениям Максима Кустова, который ссылается на архивные документы, чеченцы и дагестанцы за провиант и фураж брали не только николаевские рубли, но и керенки. Хотя более бесполезных денег, чем эти, в истории России еще не было. «Их даже не подделывали – поскольку печатали их на обычной бумаге (годилась даже бумага для этикеток), делать это можно было в любой типографии, - пишет Кустов. - Учитывая их низкое достоинство, «керенки» выпускали целыми листами, даже неразрезанными на купюры. Впрочем, разрезать их не было никакой нужды – при ценах тех времен гораздо проще было расплачиваться целыми рулонами... В 1918 году советская власть продолжила печатать стремительно обесценивающиеся керенки. Использовались клише, оставшиеся от временного правительства. На этих купюрах дата «1918» сочеталась с гербом уже не существующего государства – двуглавым орлом, лишённым царских регалий. Покупательная способность керенок советского выпуска стала ещё более мизерной, изменилось и народное название этой «валюты»; в честь управляющего Госбанком РСФСР Л.Г.Пятакова «керенки» были прозваны «пятаковками».

Автор рассказывает не только об использовании денежных знаков во времена гражданской войны, он приводит данные о том, как едва ли не в качестве самого ценного эквивалента деньгам выступало вино. За него в голодающих городах можно было достать все что угодно, от фруа гра с трюфелями до сыра рокфор. И хотя давно не работали фешенебельные московские рестораны, закрылись роскошные трактиры, в общественных столовых выдавали жидкий суп да пшённую кашу по карточкам, но процветали различные ночные кабаре и притоны.

«В Охотном ряду, например, невдалеке от «Националя» гудело по ночам пьяным гомоном полулегальное кабаре, которое так и называлось: «Подполье», - приводит автор свидетельство коменданта Кремля Малькова. - Сюда стекались дворянчики и купцы, не успевшие удрать из Советской России, декадентствующие поэты, иностранные дипломаты и кокотки, спекулянты и бандиты. Здесь платили бешеные деньги за бутылку шампанского, за порцию зернистой икры. Тут было всё, чего душа пожелает. Вино лилось рекой, истерически взвизгивали тки, на небольшой эстраде кривлялся и грассировал какой-то томный, густо напудренный тип, гнусаво напевавший шансонетки…»

Ирина Антоно
Источник: narpolit