Давно известно, что убежденность рассказчика порой бывает обратно пропорциональна достоверности рассказа. Новое исследование итальянских психологов подводит научную базу под эту закономерность.

Группа психологов из Флорентийского университета, проведя серию экспериментов на людях, установила, что в определенных ситуациях по мере усложнения задачи растет не только число ошибок, но и уверенность в собственной правоте у тех, кто эти ошибки совершает, пишет  sunhome

Испытуемым в течение 200 миллисекунд показывали рисунок, на котором среди нескольких одинаковых вертикальных отрезков был один наклонный. Требовалось определить, в какую сторону (влево или вправо) он наклонен, а также оценить величину наклона. Сложность задачи регулировалась числом вертикальных «отвлекающих» отрезков, среди которых нужно было отыскать один наклонный.

Исследование выявило две закономерности. Первая из них — вполне предсказуемая — состояла в том, что с ростом числа вертикальных отрезков на рисунке испытуемые чаще ошибались, то есть говорили, что наклонный отрезок был наклонен вправо, когда он в действительности был наклонен влево, и наоборот.

Вторая закономерность оказалась более неожиданной. Выяснилось, что по мере усложнения задачи росла уверенность испытуемых в правильности даваемого ответа. Причем эта уверенность, как ни странно, совершенно не зависела от того, прав был испытуемый или ошибался.

Степень уверенности в своей правоте оценивалась двояко. Во-первых, испытуемые должны были сами оценить ее по четырехбалльной шкале. Во вторых, они должны были указать величину наклона отрезка. Выявилась четкая положительная корреляция между этими двумя оценками. Чем более наклонным показался испытуемому отрезок, тем выше он оценивал собственную уверенность в правильности своего ответа.

В тех тестах, в которых отвлекающих вертикальных отрезков было мало, испытуемые практически не делали ошибок — они всегда правильно определяли, в какую сторону наклонен наклонный отрезок, не были склонны преувеличивать величину наклона, да и оценки степени уверенности в своей правоте давались умеренные. По мере усложнения задачи росло и число ошибок, и уверенность в собственной правоте (в том числе и у тех, кто ошибался), а степень наклона наклонного отрезка всё более преувеличивалась.

Авторы указывают, что психологические механизмы, лежащие за этими фактами, пока еще не вполне ясны. Возможно несколько альтернативных объяснений. В качестве наиболее правдоподобного объяснения авторы предлагают следующее, основанное на теории обнаружения сигнала (signal detection theory). Когда искомый объект требуется найти среди других похожих на него, приходится оценивать всё множество объектов, причем каждый объект вносит в суммарную картину свою долю «шума» (реальных или ожидаемых вариаций по ключевым признакам). Поэтому, если искомый объект все-таки удается найти, мозг воспринимает отличительные характеристики этого объекта как более выраженные, а само узнавание — как более надежное и достоверное. Мы думаем (неосознанно, конечно) примерно так: «Раз уж я в такой огромной толпе его разглядел, значит, это уж точно он» — и бросаемся обнимать незнакомого человека.

Так или иначе, результаты исследования показывают, что уверенность в собственной правоте — штука обманчивая. Мы запросто можем «увидеть» то, чего не было в действительности, особенно если что-то нас отвлекало, и степень убежденности очевидца никак не может служить критерием подлинности его свидетельства.

E-NEWS