200 судебных исков о взыскании задолженности – таков промежуточный итог переговоров агрохолдинга «Мрия» о реструктуризации долгов. Их общая сумма превышает около $1,3 млрд.
1 августа держатели корпоративных облигаций «Мрии» получили сообщение о том, что компания не может рассчитаться по текущим обязательствам. Параллельно стало известно, что холдинг выдал гарантии связанным структурам на общую сумму около $200 млн – сообщает Forbes.

Финансовые трудности компания объяснила рыночными факторами: негативной ценовой конъюнктурой на мировых рынках сельхозпродукции и девальвацией национальной валюты и инициировала переговоры о реструктуризации. На сегодня консолидированное решение не было найдено – единого мнения о дальнейшей судьбе компании нет даже среди кредиторов, которых у «Мрии» более четырех десятков. Так, если часть держателей обязательств агрохолдинга выступает за поэтапное взыскание задолженности, другие ратуют за более оперативный вариант – в частности, Erste Bank инициирует процедуру банкротства основного акционера агрохолдинга, а держатели облигаций со сроком обращения до 2018 года на сумму $400 млн потребовали досрочного погашения бумаг.

16 декабря «Мрия» кардинально поменяла тактику, отойдя от стратегии долгосрочных переговоров и попыток договориться полюбовно, предлагая кредиторам разные варианты реструктуризации долга. На  встрече с бондхолдерами и банками менеджмент предложил кредиторам взять на себя управление холдингом. Если этот вариант не будет принят до 31 января 2015 года, «Мрия» обещает массовые сокращения персонала, сокращение обрабатываемых площадей и начало процедуры банкротства большинства направлений бизнеса.

Генеральный директор группы Владислав Луговский, возглавляющий холдинг с 1 октября 2014 года, рассказал Forbes о том, как компания балансирует между банкротством и передачей контроля кредиторам.

– Какие условия реструктуризации вы изначально предложили кредиторам? Какой была их реакция на этот план?

– При участии аудиторов из Deloitte&Touche для группы компаний «Мрия» была разработана десятилетняя программа, предусматривающая порядок расчетов с кредиторами и бондхолдерами. Те, кто хотел получить погашение всей суммы обязательств, должен был пройти с нами весь процесс реструктуризации в расчете получить свои средства примерно через 10 лет. Тем, кто хотел выйти из этого процесса сразу же, пришлось бы пойти на неминуемый hair-cut, ведь вы сами видите, что сейчас «Мрия» не может обслуживать долги.

Но ответной реакции мы не дождались. Своего варианта реструктуризации задолженности кредиторы так и не предложили. Сейчас, спустя шесть месяцев, можно констатировать отсутствие конструктивного диалога с рядом кредиторов. При этом сама суть реструктуризации заключалась в том, чтобы иметь пул кредиторов и обслуживать консолидированную задолженность по единым правилам. Только так этот сложный процесс мог иметь шансы на успех.

– Какой hair-cut по обязательствам компании перед кредиторами предполагалось установить?

– На самом деле hair-cut как предложение о списании части задолженности не фигурировало. Мы лишь показали кредиторам, сколько денег «Мрия» может генерировать на текущий момент. Каждому отдельному банку предстояло решить для себя, какой вариант сотрудничества ему больше подходит.

Сейчас у компании нет свободного ресурса для погашения задолженности. Поэтому мы рассматривали различные способы обеспечения займов для банков: передачу в залог акций, имущества или корпоративных прав компании. Обсуждался также вариант с передачей в залог имущества новой компании, в которую мы планировали перевести все чистые активы холдинга с равным распределением собственности между участниками реструктуризации.

– К чему вы пришли на вчерашней встрече с кредиторами?

– Кредиторы постоянно заявляли нам, что, исходя из их экономических прав, они являются собственниками группы. Фактически, мы предложили им перейти от слов к делу, и взять на себя непосредственное руководство компанией со всей ответственностью за ее будущее.

У «Мрии» просто уже не осталось времени на то, чтобы продолжать ждать, пока кредиторы договорятся между собой, сваливая все спорные ситуации на собственников и менеджмент и параллельно с этим пытаясь обанкротить компанию отдельными исками в судах. Нам необходимо в ближайшие месяцы начинать активную подготовку к весенним полевым работам. А для этого нужно наличие единого мнения у наших партнеров. В противном случае важные для существования группы решения просто невозможно согласовать.

Было предложено два варианта. Первый – прекращение процесса реструктуризации задолженности ввиду отсутствия согласованности действий по спасению группы между кредиторами. Это гарантированно приведет к полному прекращению бизнеса группы и всех входящих в нее компаний. Вторая возможность – совместная работа кредиторов над сохранением группы и восстановлением ее платежеспособности. При таком сценарии собственники и менеджмент холдинга готовы полностью отказаться от контроля над ней. Третьего варианта на сегодняшний день, по нашему мнению, просто не существует. Кредиторы могут либо выступить единым фронтом и спасти группу, либо дать ей «утонуть».

– Почему вы решили пойти на такой радикальный вариант, отказавшись от  принятой ранее тактики переговоров о реструктуризации?

– Действительно, мы вынуждены были резко поменять стратегию, видение и подход к реструктуризации. В первую очередь это связано с критическим состоянием бизнеса группы. Также сыграло свою роль отсутствие какой-либо конструктивной позиции со стороны кредиторов, непрекращающиеся нападки на агрохолдинг в судах.

– На встрече присутствовали все кредиторы?

– Нет, только часть. Из-за спекуляций и нагнетания атмосферы вокруг компании некоторые из них не пришли на совещание. Многие приняли участие в формате конференц-звонков из-за границы.

Присутствующих вчера было намного меньше, чем на предыдущих встречах: не было аналитиков, консультантов и юристов, а только главы компаний – первые лица или заместители. В этот раз совещание получилось коротким, конструктивным, четким.

– Когда должно быть озвучено окончательное решение?

– До 31 декабря этого года кредиторам необходимо определиться, какой вариант им подходит. Если ответа не последует, мы вынуждены будем действовать в соответствии с первым вариантом развития событий – сворачивание бизнеса, которое может привести к банкротству или ликвидации активов. Безусловно, мы сделаем все возможное, чтобы спасти, в том числе для конструктивно настроенной части кредиторов, то, что еще возможно. Например, путем ведения переговоров с ними о судьбе отдельных активов, залогов, сельскохозяйственных кластеров, на которые делает ставку в своем бизнесе группа. Однако необходимо учитывать, что большая часть активов «пойдет на дно» – их разорвут кредиторы, растянут лизинговые компании и добьет отсутствие финансирования. Тысячи людей останутся без работы, а самое главное – исчезнет по-своему уникальный интегрированный агробизнес. Раздробленный он сократится до уровня отдельных активов, которые утратят большую часть своей ценности после вывода из группы. В результате львиная доля средств, вложенных в компанию, так и не будет возмещена.

Со следующей недели мы будем встречаться с каждым из бондхолдеров и крупных банков по отдельности. Попытаемся донести реальное положение дел «Мрии», так как сейчас эта информация перекручивается консультантами инвесторов.

– Принимали ли участие во встрече представители семьи Гут?

– На совещании присутствовали сыновья Ивана Гуты, в том числе председатель совета директоров Николай.

– А кто-то из чиновников, например, Минагропрода?

– Представителей политикума не было. Наше общение носило сугубо деловой характер, и было адресовано лишь кредиторам группы. Мы сознательно не хотели и не хотим политизировать ситуацию, которая имеет исключительно коммерческий характер.

– Сколько сейчас составляет консолидированный долг компании?

– Более $1,3 млрд. Мы до сих пор не имеем точной цифры общей задолженности, потому что не все банки и кредиторы предоставили свои расчеты. Мы обратились к ним, чтобы иметь целостную картину, попросили высчитать все проценты, штрафные санкции, неустойки. Однако до сих пор еще не получили обратной связи от всех.

– Ранее вы не исключали продажу части земельного банка или непрофильных/неэффективных бизнесов. Этот план уже начал реализовываться?

– С момента встречи с кредиторами 24 октября мы не продали ни одного актива. Мы верили в нормальную реструктуризацию по европейским принципам. В этом случае перспективы группы были в сохранении целостности бизнеса и вертикальной интеграции. Сейчас мы проводим демонстрацию потенциальным инвесторам некоторых неликвидных для холдинга активов. Дальше мы передадим этот процесс в руки кредиторов.

– Как повлиял на процесс реструктуризации долга «Мрии» иск Erste Group Bank о признании банкротом HF Assets Management Limited, через которую семья Гут владеет 80% кипрского холдинга Mriya Agro Holding PLC?

– Возбуждение этого иска в период реструктуризации задолженности «Мрии» перед комитетом бондхолдеров и кредиторами – пример деструктивного подхода к решению проблем. Начало процедуры банкротства HF Assets Management Limited будет невыгодным для всех участников процесса.

Если даже Erste Group Bank удастся получить акции Mriya Agro Holding PLC, богаче он от этого точно не станет. Сколько могут стоить акции группы, долги которой значительно превышают стоимость ее активов? Своим иском о банкротстве HF Assets Management Erste Group Bank создает больше неприятностей не только компании, но и другим кредиторам.

– Каков удельный вес задолженности HF Assets Management Limited в общей сумме долгов агрохолдинга?

– Небольшой. Обязательства HF Assets Management, вероятно, в 50-60 раз меньше общей задолженности группы. Речь идет не о сотнях миллионов долларов, а о значительно меньшей сумме.

– Один из самых скандальных элементов долговой истории холдинга – отношения с компаниями, которые предоставляли «Мрии» технику в лизинг. Вы нашли с ними общий язык?

– Встречи с лизинговыми компаниями проходят постоянно. Последняя была буквально полторы недели назад. Все лизинговые компании убедились, что техника находится в хорошем состоянии и подготовлена к зиме. Все спекуляции о том, что она режется, вывозится, продается, сжигается, были отброшены.

Сейчас мы составляем перечень оборудования и техники, которую взяли на условиях лизинга, занимаемся разработкой механизма ее возврата. Этот список они получат до 25 декабря.

– Осуществляет ли сейчас холдинг операционную деятельность?

– Как генеральный директор могу сказать, что наша команда выполнила все возложенные на нее функции. Нам удалось консолидировать бизнес, компания на 95% завершила уборку урожая, осуществила сев озимых в полном объеме (90 000 га) и подготовлена к работе в 2015 году.

Бондхолдеры наняли независимых аудиторов, которые проверили состояние всех полей, посевов и всходов. Никаких критических замечаний они не высказали.

– По вашему мнению – какое решение примут инвесторы?  Компания будет обанкрочена или перейдет под контроль кредиторов?

– Мнения разделились. Очень многие кредиторы видят дальнейшее развитие компании без нынешних акционеров и топ-менеджеров, которые строили этот бизнес.

Я не встречал удачных примеров, когда банки управляли бы агрохолдингами. Однако на сегодняшний момент этот вариант представляется мне чуть ли не единственно возможным.

forbes.ua
Украина