Перспективы воссоединения "помаранчевой" команды, активно обсуждаемые в последние дни, находят живейший отклик среди всех сохранивших приверженность революционным идеям. На первый взгляд, подобное объединение выглядит и естественным, и вполне реальным. Казалось бы, что мешает бывшим соратникам объединиться, кроме политических амбиций? Тем более что амбиции вроде бы легко преодолеть — кто-то чем-то поступится, найдется компромисс, сформируется вполне дееспособная исполнительная власть, и, в результате, начнут реализовываться заявленные программы.

Но на самом деле ситуация намного сложнее. И дело не в том, что лидеры амбициозны, и даже не в несовместимости окружений. Проблема в том, что в "постреволюционном" обществе четко дифференцировались три основные идеологические системы, каждая из которых имеет существенную электую поддержку.

Первая идеология сформировалась еще на заре независимости. Она в какой-то степени выражалась Рухом, ее правопреемником стал Президент Виктор Ющенко. Условно ее можно назвать "западоцентричной". Эта идеологическая система имеет очень серьезную историческую и ментальную базу у жителей Западной Украины. Она всегда имела стабильные 20-25% поддержки, и ее приверженцев сейчас не стало больше.

Вторая идеология связана с ощущением братского единства восточнославянских народов, с чувством сопричастности к великой русской культуре, со стремлением жить "в нерушимом союзе" с российским народом. Она тоже имеет серьезную базу, но в преимущественно русскоязычных регионах. Эту идеологическую систему очень показательно отображает Партия регионов, у которой другой идеологии, по большому счету, нет, да и быть не может, ибо это партия не идеологическая, а региональная. У этой "русскоцентричной" парадигмы всегда было 30-40% поддержки.

Конция этих двух идеологий, собственно, и составляла суть политической борьбы в нашей стране. Чашу весов в ту или иную сторону склонял Центр Украины, а он каждый раз мировал (на последних выборах — достаточно неожиданно на "запад"). Но сейчас появилась третья идеологическая система. Любая революция всегда подает потребность в жесткой, четко структурированной и харизматичной власти. И третьей идеологией стала ориентация на популистско-авторитарную власть, которая обещает быстро и радикально решить все проблемы. Эта парадигма предлагает не долгий, мучительный и еще неизвестно куда ведущий путь в западном направлении, и не путь в Россию, который для многих украинцев уже просто неприемлем. Она предполагает построение своего собственного популистско-авторитарного государства, с элементами тех политических систем, которые уже сложились в России и в Белоруссии. В рамках этой идеологической системы для всех вопросов и всех проблем существуют решения радикальные и быстрые, чтобы народ успел почувствовать, как его осчастливили, а враги осознали, что зря живут на белом свете. Элементы этой идеологии в той или иной мере всегда присутствовали в нашей политике, однако теперь она четко оформилась в самостоятельный тренд. Именно его в данный момент отображает Блок Юлии Тимошенко. Я не думаю, что Тимошенко и ее соратники расчетливо эксплуатируют общественные ожидания, связанные с этой идеологией. Вероятнее всего, она ими даже не осознается. Ее положения не постулируются, но имплицитно они у тимошенковцев присутствуют. Очень наглядно это демонстрируют методы, которыми пользуется Юлия Владимировна — постоянное разжигание конфликтов и позиционирование себя как пример жертвенного служения Отечеству.

Пойдет ли Украина по пути построения авторитарного государства? Думаю, что этого не произойдет. Украина — идеологически расколотая страна, и потому у нас в ближайшем будущем невозможно возникновение единовластия. Тем более что сейчас центр тяжести политической жизни перемещается из президентской администрации в парламент — т.е. в ту ветвь власти, где всегда будут представлены разнородные силы, и где всегда придется искать компромиссы — в том числе и правителю, который исповедует авторитарный стиль управления. Даже если страну возглавит такой правитель (премьер с расширенными полномочиями, или президент, эти полномочия себе вернувший), это еще не будет означать формирования авторитарного государства. К примеру, Леонид Кучма построил близкую к авторитарной модель правления, но было бы совершенно неверно утверждать, что мы жили в авторитарном государстве. Украина вообще является одной из тех стран, где авторитарная власть только воображает, что она — та самая "собака, которая крутит хвостом". В действительности же, именно "хвост" в решающей мере определяет "собачью жизнь" в целом. И обусловлено это как раз существенной неоднородностью общества и элит.

Сегодня много говорят о консенсусе, о солидарности, об объединении ради великой идеи, но эти разговоры, мягко говоря, наивны. Любой шаг на пути к решительной консолидации элит в государстве с таким уровнем бедности, как у нас, неизбежно ведет к самым негативным политическим последствиям — т.е., уже не к авторитарной власти, а к созданию авторитарного государства, где каждый на своей шкуре чувствует, что такое абсолютная зависимость от одного спасителя отечества.

Таким образом, нет трагедии в том, что у нас произошла жесткая политическая дифференциация и "помаранчевые" вряд ли объединятся. Для страны это, скорее, благо. Политические силы должны отображать существующие в обществе идеологии. Так оно, в принципе, сегодня и происходит. Все три направления достаточно широко востребованы, они репрезентированы влиятельными политическими силами. Вопрос в том, какие из этих трех сил смогут сгруппироваться. В противном случае Украина вступит в длительный период нестабильной парламентской демократии, для которой характерны постоянные правительственные кризисы, непредсказуемые политические альянсы и социально-экономическая нестабильность.

"Оранжевая" революция поставила общество перед выбором, от которого уже не отвертеться. Разнообразные маневры Л.Кучмы снимали ответственность за будущее страны с рядового гражданина. А теперь людям необходимо самим выбрать, куда двигаться, какую идеологию избрать. Выбор движения в Европу осложняется позицией регионов Востока и Юга, да и множеством других социально-экономических и политических проблем. Сможет ли украинское общество отказаться от многих привычных благ (дешевого газа, возможности безвизового пересечения границы с Россией и т.п.)? Для стойких приверженцев "западной" идеологии эта цена не кажется слишком высокой, но вряд ли они способны в ближайшем будущем стать наиболее многочисленной частью электората.

Второй выбор — путь в Россию — тоже заказан, ибо сама Россия постепенно возвращается к своей исконной имперской традиции, все дальше отходя от представлений среднестатистического украинца о демократии и нормальной жизни. Кроме того, движение в Россию не представляется возможным для самой активной, молодой и образованной части населения. Поэтому, хотя российский фактор останется еще достаточно влиятельным, с большей долей вероятности можно утверждать, что перспектива выбора этого пути очень слабая.

Что же касается третьего пути, то спрос на популизм авторитарного толка всегда повышается в условиях спада экономики и политической нестабильности. Причем здесь не имеется в виду непременно БЮТ. Как уже отмечалось, блок Тимошенко стал во многом случайным репрезентантом этой новой тенденции. И хотя в перспективе могут появиться новые влиятельные претенденты на роль радикальных спасителей отечества, в ближайшее время шансов на торжество этой идеологии в Украине нет.

Таким образом, можно прогнозировать следующее: во-первых, Украина в этом году не сделает окончательный выбор в пользу какой-то одной идеологии. Поскольку политики, в конечном счете, являются инструментами массового сознания, то, не чувствуя общественной потребности в действительной консолидации, они не будут прилагать во имя объединения чрезмерных усилий, предполагающих готовность к существенным уступкам и серьезным компромиссам. Во-вторых, даже если "помаранчевые" силы сейчас воссоединятся, этот иллюзорный союз не будет долговечным. Кстати, если кто-то из "помаранчевых" объединится с "регионами" — это тоже будет очень ненадолго.

Итак, Украина вступает в фазу нестабильной парламентской демократии со всеми вытекающими отсюда последствиями. Этот период будет достаточно длительным и трудным. Проблемы, которые встанут перед страной, потребуют значительно более серьезного интеллектуального напряжения от будущих избранников народа, чем в случае консолидированного движения общества в каком-либо конкретном политическом направлении. Судя по тому, что большинство избирателей намерены участвовать в предстоящих выборах, надежду на реализацию украинскими политиками своего интеллектуального потенциала они не утратили.

Евгений Головаха, Грани плюс