26 марта в Украине пройдут выборы не только в парламент Украины, но и в представительные органы власти регионов. О предвыборных раскладах в Крыму и своих политических принципах рассказывает лидер "Блока Куницына", председатель крымской региональной организации Народно-демократической партии Украины, бывший председатель Совета министров Крыма Сер Куницын.

- Ситуация сейчас и понятна, и непонятна. На мой взгляд, люди до сегодняшнего дня так и не вышли из президентских выборов. Все равно существует позиционирование на "оранжевых" и "бело-голубых". 15% - это поле "оранжевых", 80% с небольшим - поле Януковича. Людям объективно сложно: они приходят на избирательные участки, а там метровые бюллетени, в которых трудно разобраться. По нашим опросам, свыше 30% сейчас составляет доля разочаровавшихся - не только в Крыму, но и по Украине в целом. Украинское и крымское общество находится в поисках третьей силы, поскольку разочаровано как в одних, так и в других.

- Янукович набрал на Юго-Востоке большое количество голосов не только потому, что он силен сам по себе, но и потому, что была поляризация: Янукович - с Россией, Ющенко - с Западом, Янукович - в СНГ, Ющенко - в НАТО. Многие губернаторы и региональные лидеры в большей степени выполняли распоряжения президента Кучмы, ами команды которого мы все являлись. Но на президентских выборах в конечном итоге надо выбирать из двух кандидатов.

Коммунистов, по сути дела, нельзя назвать союзниками Януковича - просто, поддержав его, они выбирали между Россией и НАТО. Вот почему коммунисты и Витренко оказались на стороне Януковича. И есть очень серьезная обида у многих политических сил, которые представляли блок Януковича на президентских выборах.

Если бы Янукович был последователен и пошел бы на нынешние выборы не Партией регионов, а "Блоком Януковича" или "Блоком Регионов" - я убежден, что его результат на парламентских выборах был бы более высоким. А получилось, что мы, политические союзники - социал-демократы, НДП, народники, трудовики, партия "Союз" - то есть все те, кто работал на Януковича на президентских выборах, не попали в Партию регионов.

Я лидер Крымской республиканской организации НДП, десять лет в партии, с истоков ее создания. Мне были предложения такого рода: выйди из партии, вступи в нашу, мы тебя возьмем. Кто я был бы после этого? Политическая тка?

Поляризация происходит еще и потому, что подавляющее большинство людей, работавших на Януковича, оказались за бортом. Из девятерых губернаторов Юго-Востока шестеро не пошли с ним. Это не худшие люди. Это сильные люди, это фигуры. Как видно, на поверхности все просто, а внутри - не все так однозначно.

- Я возглавлял блок политических партий "Крым за Януковича". Я прошел двенадцать допросов, была угроза ареста. У меня 600 ов партии прошли через допросы, было заведено 20 уголовных дел. Что еще мне нужно пройти? Ничего подобного крымская Партия регионов не прошла. Более того, ее лидеры меня предали после того, как я своей отставкой спас их от репрессий. Я сказал Ющенко: я уйду, но не троньте людей. Меня же не могли 4 месяца снять... Мне дали слово, и это произошло. И после этого я, моя семья, ы моей команды прошли через допросы, а Партию регионов пальцем не тронули. Больше того: некоторые лидеры этой партии писали на меня доносы "ненавистному" им Ющенко, и меня допрашивали по их доносам. И как сегодня я могу пойти в эту команду? Это надо быть последним негодяем или сволочью, или просто упасть на колени.

Я прямо сказал Януковичу, что не могу быть с этими людьми, потому что они просто негодяи. Один из его вождей здесь при мне писал на имя Ющенко заявление о выходе из Партии регионов, а сегодня его "съел" и опять вернулся. Так я ему сказал: ребята, вы определитесь - вы с бойцами или с предателями?

Мы создали "Блок Куницына" потому, что, извините, лохами быть не хотим. Грубо, но честно! Даже если я не стану спикером или премьером Крыма, я буду политиком с чистой совестью, потому что я никого не предал и не продал. А зачем мне такая а? И так рассуждаю не я один. Чего бояться? Чего, например, бояться севастопольскому губернатору, на которого были десятки уголовных дел, который полгода жил в России, потому что его могли арестовать? Чего бояться Боделану, бывшему мэру Одессы, который сегодня не пошел в список Партии регионов? А как объяснить появление в ней бывшего генерального прокурора Пискуна, который нас всех допрашивал? Как все это объяснить?

Потому мы и создали свою команду, что мы - крымчане, мы - патриоты. Ведь у меня нет с Януковичем противоречий, нет конфликтов, мы уважительно друг к другу относимся, не нападаем друг на друга. Но, голосуя за Партию регионов Украины, люди подтверждают свой выбор. А голосуя за партию Януковича в Крыму, они ведь не Януковича выбирают, а вот этих, про которых я сказал, - а это не одно и то же. У меня более чем у кого-либо есть мое право сказать, что я должен был бы возглавить всё это здесь, в Крыму.

- Сколько бы мы ни набрали - всё наше. Думаю, 15-20%.

- Конечно, мы ставим себе планку в 30%. Стоит задача в коалиции получить "контрольный пакет". Я не из детского садика, я шесть лет был премьером, мне аться даже в 45% нет смысла. Ни в Украине, ни в Крыму в этом году не будет ни одной политической силы, которая набрала бы "контрольный пакет". Все равно придется договариваться. Формулы договоренностей могут быть разными. Сегодня мы со всеми ведем открытые или закрытые переговоры, а с кем договоримся - время покажет. Ведь не сошелся свет клином на Партии регионов. Хотя, сколько бы они ни набрали, я не исключаю, что мы и с ними за стол переговоров сядем и начнем завтра о чем-то говорить. Они нам не враги, мы с ними не воюем.

- Еще год, два назад я бы сказал: "Да!" Могу сказать, что с фашиствующими организациями, радикальными фундаменталистами (впрочем, легально зарегистрированных таких структур у нас нет) мы ни при каких обстоятельствах не вступим ни в какие переговоры. Ради мира, ради Крыма мы можем пойти на переговоры со всеми, кто не представляет радикальные силы.

- Ну... в меньшей степени.

- Коммунисты пройдут. Крымские татары, идущие в Крыму как ы Народного Руха Украины, возьмут свои 7-8% голосов. Оппозиционный блок "Не так!" преодолеет 3%-ный барьер. Пограничная ситуация у "Блока Юлии Тимошенко" (БЮТ). По нашим данным, у нее самый высокий антирейтинг из всех политиков - 72%. Как ни странно, в Крыму к Ющенко до 20% населения с жалостью относятся: мол, неплохой человек он, старается... Наши опросы показывают, что даже к нему будет более лояльное отношение. Достаточно призрачные шансы, на мой взгляд, у социалистов и у всех остальных. Витренко, я думаю, преодолеет 3%-ный барьер. В парламенте будут шесть-семь, может быть, восемь политических сил. Я не верю в заявление Партии регионов о том, что она возьмет 60% или хотя бы 51%. Рейтинг ведь не может колоссально долго держаться на пике, это синусоида.

Сегодня все три фаворита общеукраинской гонки - Партия регионов, "Наша Украина" и "БЮТ", как, впрочем, и "Блок Литвина", теряют в рейтинге. В "войнах", которые сегодня происходят на российско-украинских "фронтах" - газовых, мясных и других - теряют все. На отставке правительства теряют Литвин и Партия регионов, потому что прокукарекали, но не довели дело до логического конца, и это тоже признак слабости. Ющенко - за отмену политреформы, Мороз - против, Тимошенко идет своим путем. Поэтому продолжается процесс сжатия шагреневой кожи и у "оранжевых", и у "бело-голубых".

- Мы представляем политику центра. Сегодня очевидно, что общество ориентировано на две части. Но с каждым днем все больше становится востребованной третья сила. Мы хотим стать такой силой в Крыму. У нас достаточно жесткие позиции. Почему мы сегодня создали Альтернативное правительство? Это не дань политической моде. Мы демонстрируем всем, что готовы выставить политическую команду, правительство в том числе, которые имеют практический опыт. Хочу посмотреть, кого они выставят... Не выставляют - некого! В центре достаточно много разочаровавшихся, и там есть поле для работы.

- В нашем Альтернативном правительстве Владимир Казарин - беспартийный, вице-премьер у него - НДП, два а Народной партии - вице-премьер и министр, есть социал-демократы, республиканцы... Мы формируем правительство не по партийному признаку. Оно коалиционное. Мы демонстрируем способность договариваться.

И если "Регионы" считают, что они такие великие и сами всех победят, то флаг им в руки. Мы просто работаем над тем, чтобы стать сильными. Завтра, когда мы докажем это по результатам выборов, садитесь с нами за стол переговоров. Политика - это тоже война, только другая. Если там лояльничать, то просто раздавят.

- Ради популизма можно сказать, что кто-то - пророссийский. Думаю, что формула успеха не в этом. Пророссийский ли Янукович? Наверное, да. Пророссийские ли коммунисты? Пророссийские ли Витренко, "Не так!", мы? Да. Но декларировать - это одно, а действовать - это другое. В данном случае я говорю о конструктивных политических силах, направленных на диалог с Россией, и деструктивных. Наш блок - один из немногих, если не единственный, в программных документах которого говорится, что Украина не должна быть ом НАТО. Это - позиция. Так мы пророссийские или нет? Вопрос риторический.

У нашей команды есть одно преимущество: мы за 6 лет достаточно много сделали. Всем остальным приходится раздавать обещания. Нам это делать нет необходимости. Мы можем приехать в любой город Крыма и сказать: здесь мы построили водовод, здесь - станцию, здесь - газопровод, здесь - школы, здесь - детские сады, особенно за последние три года. Другие политики только говорят, а мы делали и делаем. Мы имеем кредит доверия у людей, потому что у нас есть история. История дел.

- Против меня и моих родственников уголовных дел не было. Было шесть уголовных дел по фактам принятия решений правительством Крыма. Недавно мне из прокуратуры Крыма пришли два документа, по которым отказано в ждении уголовных дел по отношению ко мне. Одно - по санаторно-курортному комплексу "Солнышко", где фигурировали мои родственники. Пришел отказ от следователя по особо важным делам прокуратуры, в отношении меня за отсутствием состава преступления дела закрыты. Тема исчерпана. Это был политический заказ.

Отказано и в ждении уголовного дела по отношению ко мне по суду, который я выал у журналиста Марка Пурима, написавшего книгу "Куницын и его команда", где упрекал меня во всяких махинациях. Он подал на меня заявление в прокуратуру, но та отказала в ждении уголовного дела.

Что касается остальных уголовных дел, то они ждены по факту принятия решений. Ряд их правительство Крыма, еще в мою бытность премьером, отменило по протестам прокуратуры. Вину человека может определить только суд, правительство - коллегиальный орган, за шесть лет работы принято пять тысяч решений. Сегодня нет доказательств того, что Куницын самостоятельно принимал те или иные решения. Был случай, когда прокуратура Крыма опротестовала наше решение по выделению земли в районе Фороса. Мы его отменили, а сейчас собственник земли выал суд у прокуратуры Крыма. Не всё так однозначно...

Когда я уходил в отставку, мне четыре раза предлагали: поезжай послом, и не будет никаких проблем. Меня хотели убрать из Крыма, но я отказался.

- Для меня это совершенно не смешная история. Многим российским политикам и тем, кто пытается на этом ать против меня, я говорю: я на тебя хотел бы посмотреть, что же ты там не появился? Ну, приехал Куницын в камуфляже. А что, на Тузле в костюмчике ходить? Там грязюка, ужи плавают, песок...

Могу сегодня сказать, что мы были в 96 метрах от военного конфликта - ровно столько оставалось до Тузлы от дамбы. Могло произойти применение оружия. Украинские пограничники, которые находились на острове, были просто в шоке. Командир пограничников, в прошлом десантник, сказал мне: "Эти сумасшедшие остановятся или нет? Это же не собака перешла границу и не птица перелетела. Это посягательство на неприкосновенность границ. Я завтра должен открывать огонь на поражение".

Истоки этого можно искать в большой е, еще где-то, но исполнители-то внизу вошли в раж. И если бы мы с начальником Керченского порта ночью не затопили две баржи, которые притащили под покровом ночи, и не остановили это сумасшествие, была бы беда между двумя братскими народами. Нам Бог помог, он размыл мелководье. И утром, когда встали россияне, им сыпать было уже некуда. Мы выали время. Тогда Путин был в Малайзии, Кучма - в Бразилии, а все остальные делали, что каждый считал нужным. Кому эта Тузла была нужна? Здесь два пансионата, ни одного пограничника, приезжали русские и украинцы туда, купались, загорали, и никто паспортов не требовал. Во что мы это всё превратили?

Я появился там как начальник гражданской обороны, как премьер-министр Крыма, вместе с пограничниками, потому что я за эту территорию отвечал. И заработал там два сердечных приступа - первых в жизни, кстати - и ангину. Я понимал, чем всё это может закончиться. Даже военные понимали, что воевать - это величайшая глупость. Ткачев три недели прятался от меня. Кубанский казак называется...

Зато баржи, я с Януковичем поехал к Касьянову. И когда он меня спросил, действительно ли там всё так серьезно, я сказал: "Михаил Михайлович, там просто катастрофа!". Он нашел Ткачева, тот позвонил мне, я полетел к нему на Кубань, потом вытащил его сюда, мы подписали договор о дружбе между Кубанью и Крымом, пролонгировали его.

Пусть спасибо скажут, что мы тогда из того конфликта так вырулили. Не обратили внимания, почему русский Крым не поднялся на защиту российской дамбы? Никто в русском Крыму не поддержал этого шага. У нас народ политически грамотный, подкованный. Я думал: как поведет себя крымское сообщество? Никто не выступил в поддержку строительства этой дамбы. Подавляющее большинство считало, что это глупость. Так что плохого сделал Куницын?

- Считаю, что так. Таким российским политикам, как Константин Затулин, это не нравится, но и из его биографии можно привести тысячи примеров, когда он заявлял какие-то вещи, которые не способствовали стабилизации. Почему никто сегодня не взял на себя ответственность за "маячную войну"? Что, так тяжело урегулировать? Между нашими странами других проблем нет, кроме десяти маяков, возведенных в ранг межгосударственного конфликта? У нас перманентное состояние войны: Тузла - газ - мясо - сахар - маяки и так далее.

- Конфликты, в том числе военные, всегда начинаются с мелочей. Меня сегодня меньше всего интересует, кто больше прав, кто виноват, например, в истории с маяками. Возник конфликт - что надо делать? Есть два президента, надо немедленно дать поручения министрам иностранных дел, обороны, межгосударственным комиссиям, немедленно сесть за стол переговоров, и не 14 февраля, а сейчас. Убрать эту тему из СМИ, показать, что идут переговоры и покончить с этой проблемой. Она не настолько неразрешима и сложна. Что, без этих маяков нельзя пить? Я и в Киеве сказал: почему они вам понадобились именно сегодня?

- Крымчан и юго-восточные регионы Украины в пользу власти это не консолидирует. Мне не кажется, что это глубоко отрежиссированный сценарий. В стране наступила политреформа, идет ослабление центральной власти. К выборам всегда власть слабеет. Все понимают, что еще месяц-два - и власть всё равно будет меняться. Централизация управления теряется. Была бы объективно сильная региональная власть - она бы попыталась урегулировать конфликт. Во мне не говорит ревность, я не политический эгоист. Я за то, чтобы этот конфликт был урегулирован. Но я понимаю, что надо вмешиваться - а никто не вмешивается.

Тузла была в тысячи раз сложней, чем маяки, но мы же вышли из той ситуации. Кстати, я понимал, что на Тузле я мог "сгореть" как политик, стать козлом отпущения. Сейчас меня мало интересует вопрос, кто виноват. Больше интересует вопрос, что делать. И мы, как политическая сила и общественная организация, пытаемся в условиях слабой власти встать между сторонами, защитить здравый смысл. Меня беспокоят ы, ведущиеся сейчас вокруг Крыма, - то птичий грипп, то маяки, то в ответ на них вновь зашевелилась Тузла, татары начали захватывать земли... Почему? Потому что власть слаба.

- Политика - искусство возможного. В моем правительстве работало почти в два раза меньше крымских татар, чем в нынешнем, "оранжевом". А во время президентства Мешкова у них была квота - четырнадцать депутатов в Верховном Совете Крыма. При нас стало семь. Я 13 лет пил в Средней Азии, хотя сам русский. Полтора года служил и воевал. Я знаю цену миру, знаю, как работать с мусульманами, и мне это только помогает. Я дружу с Русланом Аушевым, не понаслышке знаю, что такое Чечня. Извините, но нам достаточно ваших примеров, я очень не хочу их повторять.

Как политик, я делал всё возможное и невозможное, чтобы не допустить конфликта в Крыму. Когда мне говорят: молодцы абхазы, молодцы приднестровцы, молодцы карабахцы и южные осетины, они так жестко отстаивают свою позицию, - я говорю: нам такого счастья не надо. Их счастье добыто слишком дорогой ценой. 260 тысяч крымских татар - это больше, чем население Абхазии, Южной Осетии и Карабаха, вместе взятых. Мы в три, если не в четыре раза больше Приднестровья по населению.

Что такое крымскZПяЪяF татары? Это больной ребенок в семье. Заболел ребенок - что с ним делают? Лечат. И когда он вырастает, то, если он нормальный, говорит: спасибо, что спасли меня. Когда они приехали сюда, у них было много денег. Потом Советский Союз развалился, всё обесценилось. Почему они толпой носились? Потому что голодные и злые, терять нечего.

В 1998 году я стал первым премьером, который поехал к ним в поселки, где нет света, воды, дорог. Говорю министру: тебя сюда посадить - как ты через неделю завоешь? Нам нужно было пережить страшный период адаптации крымских татар - ущербных, обиженных, злых, голодных. В 1999 году, когда на митинг собрались 50 тысяч татар, и с ними были чеченцы, а Чечня тогда "мочила" Большую Россию, я пришел к ним. Они все громили и бесились потому, что власть пряталась от них за БТРы, бронежилеты - а я взял и пошел. Выступил на митинге. Они удивились, нормально восприняли, даже поаплодировали.

Я выбрал для себя уязвимую, проышную политическую позицию. Кто-то записал меня в "протатарские" политики - а мне плевать, мне мир дое. Мне было бы выгоднее встать на сторону славянского большинства: 88% крымчан татар не любят. Тогдашний спикер парламента, Леонид Грач, встал на сторону большинства. Допустим, я бы тоже присоединился к нему, с другой стороны - крымские татары. А кто между? Никого. Что дальше? Дальше - война. Дальше - Кавказ. И что? А мы подтянули ресурсы, подтянули деньги, стали строить дороги, школы, детсады, проводить свет, воду, стали брать во власть тех, кто способен... Люди пошли в школы, институты, стали одеваться по-другому, у них выкристаллизовался средний класс.

Да, есть некая политическая группа, каста, есть те, кто землю Южнобережья превращает в их среде в коммерцию. Но такие же касты есть и в нетатарской среде. Как только в Крыму наступила относительная политическая стабильность, земля на Южнобережье стала товаром. Четыре-пять лет назад она ничего не стоила. Тогда ее никто не захватывал - она никому была не нужна. Теперь это хороший бизнес. Захватывали? Да, захватывали, но мы жестко на это реагировали. Сейчас никак не реагируют. Мы боролись за то, чтобы были внесены серьезные изменения в Уголовный кодекс, предусматривающие ответственность за самозахваты земли.

Проблема крымских татар для Крыма - проблема номер один. И проблема межнационального мира - проблема номер один.

- Мы не можем действовать противозаконно. Нужны изменения в законодательстве, где будет четко прописана ответственность за такие действия. Извините, была же у нас драка между крымскими татарами и славянами в баре "Коттон" - мы же очень жестко себя повели. Осуждены семь или восемь человек - при мне они были осуждены. И на меня были обиды со стороны лидеров движения крымских татар, но я сказал: помните Жеглова? "Вор должен сидеть в тюрьме". Избивали людей на самозахвате в Симеизе - виновные были осуждены. Там, где мы видели что-то вне закона, - действовали достаточно жестко.

Сегодня, когда политическая ситуация несколько изменилась, и стали решаться проблемы этой части населения полуострова, я делаю больше движений навстречу христианству. Мы с митрополитом Крымским Лазарем строим в Симферополе собор, взорванный большевиками. Я - единственный человек, который находит средства на строительство. А крымским татарам мы выделили землю под строительство мечети. Но это не политическая ция, а осмысленная политическая и духовная позиция. Да, мы поддерживаем церковь, мы имеем свою точку зрения, мы так действуем. Как говорил Суворов, лучше неверно принятое решение, чем никакого.

- Нет концепции государственной этнополитики по Крыму. Мы всегда этого добивались. У Кучмы было колоссальное политическое чутье на крымско-татарскую проблему. Надо отдать ему должное, он понимал ее колоссальную сложность. С нашей подачи он создал Совет крымско-татарского народа при президенте. Это действительно стало выходом - легализовать Меджлис не могли, и нашли вот такую форму. К сожалению, у нынешнего руководства Украины такого чутья нет.

Может, через сто лет, естественным путем большинство населения будут, допустим, крымские татары, и вопрос будет решаться по-другому. А если не будет большинства, то национальной автономии здесь не будет. Для этого не будет объективных и субъективных предпосылок. А все эти десятилетия будет идти процесс интеграции и сложнейший, постоянный переговорный процесс. Если политическое руководство Меджлиса перестанет ставить некоторые вопросы - земля, национальная автономия, национальное образование и так далее - оно станет просто ненужным. Поэтому они будут ставить их столько, сколько будут существовать. Другое дело, что процесс интеграции все равно идет. Боль от депортации утихает, проходят десятилетия, Украина из кожи вон лезет, но старается решить эту проблему, формируется средний класс, люди стали жить лучше, и уже такой агрессии нет.

Мы тоже пересматривали архивы. Нам кричали, что крымские татары - предатели, и только недавно мы выяснили, что семь крымских татар стали Героями Советского Союза, один - дважды Герой, что при двухстах тысячах населения сорок тысяч воевали на фронтах Великой Отечественной войны. Если весь народ - предатели, то как же с этими-то быть? Как быть с армией Власова, как быть с бандеровцами, с другими предателями?

После "оранжевой революции" я предложил: давайте покрасим всех сторонников Януковича в бело-голубой, Ющенко - в оранжевый цвет, чтобы на улице различать, кому надо дать между глаз.

- Сама собой она не рассосется. Мой позитивный прогноз - только с той точки зрения, что я политик, который дольше всех в Крыму был у власти. За пятнадцать лет автономии я девять лет был мм и депутатом Украины, и шесть - премьером Крыма. У меня есть практический, реальный опыт урегулирования этой ситуации. 70% моей нервной системы, времени, энергии забирала эта проблема.

- Отрицательный потенциал этих 12% стоит оставшихся 88%. Стомиллионная Россия не может победить 500-тысячную Чечню. Мой афганский опыт говорит, что никакой народ, даже малый, победить нельзя. В такой войне победителей и побежденных не бывает, бывает меньше пострадавших. Есть "политика войны", есть "олигархи войны", поскольку война дает возможность зарабатывать колоссальные деньги.

Крыму нужен мир. Это в кино, по телевизору всё красиво. В жизни на войне страшно. Ничего не хочется. Хочется домой, к мамке, поспать, покушать. И - жить. И больше ничего.

Со мной во взводе был крымский татарин. Мы с ним труп выносили, украинца из Крыма, Игоря Сергиенко. Несли по горам, стреляют, а он говорит: "Дед (у меня кличка была такая), татар в Крым не пускают, а мне теперь можно прописку в любом месте Советского Союза. Квартиру будешь получать, одну мне придержи". Он живет здесь, у него двое детей, он зампредседателя Союза ветеранов Афганистана Крыма по крымско-татарскому направлению. У нас из пяти тысяч "афганцев" тысяча - крымские татары. Есть поразительные парни. В Евпатории Самир живет - солдат спецназа. Два ордена Красной Звезды, две медали "За отвагу", почти что Герой Советского Союза. Таких солдат единицы, блестящий парень, интернациональный. Там ведь тоже среда разная, как и на Кавказе, кстати. Понимаете, почему я все время сравниваю?

- Я был в Москве на Европейском е, работал там в секции "Замоенные конфликты Черноморского бассейна". Там были абхазы, приднестровцы, азербайджанцы, армяне из Карабаха... Они все выступили, я посмотрел уровень агрессии, общей ненависти... Задавали вопросы и про Крым, я рассказывал, делился опытом. При подведении итогов нас даже в пример привели - что есть, мол, территория одна, многонациональная, сложная, где политическое руководство смогло все-таки найти компромисс. Мы тоже пережили и погромы, и криминальные разборки - много было всякого-разного. Страшит другое - Крым снова становится конфликтогенной точкой. Нам, крымчанам, этого крайне не хочется.

Яна Амелина, Росбалт