Первый и главный вывод по итогам завершившейся избирательной кампании, звучит несколько парадоксально: никто не хочет делать никаких выводов. Все воспринимают прошедшие выборы, как некое условное событие, которое было, прошло, и теперь нужно начинать что-то новое.

Второй, не менее важный, вывод звучит почти по Толстому: все счастливчики, преодолевшие 3%-й барьер похожи друг на друга, а все несчастные, оставшиеся за барьером, — несчастливы по-своему.

То есть, у каждой не прошедшей партии или блока есть собственные, отдельные и индивидуальные причины провала. Однако существует непреложный факт: украинские граждане из 45 партий избрали только 5. Взяв этот факт за основу, можно делать некоторые обобщения.

Самый простой мотив, который заставил такое немыслимое количество людей пойти в избирательные списки — это ничем необоснованное тщеславие. Т.е., желание увидеть себя в списке, как оказалось, подчиняется законам массового ажиотажа. Страшно даже приблизительно подсчитать, сколько наших сограждан решило, что именно он (с десятком друзей и подруг) — единственный, кто придумал создать партию или блок. Но когда все желающие сдали документы, то таковых даже на общегосударственном уровне оказалось аж 45. Тогда стал действовать другой мотив, никак не связанный с предыдущим. Мол, если мы попали в список и заплатили определенный денежный взнос, то уже только по законам больших цифр (32 миллиона избирателей на 45 соискателей) хотя бы 1,5% уже имеем. Осталось добрать еще 1,5%. Подобную логику приходилось слышать очень часто на протяжении 6 месяцев избирательной кампании. И мои вопросы: а вдруг не полтора? а вдруг — не у вас, а у других таких же? — и т.п. — никто не хотел слышать. Иллюзия об изначально как бы от Бога положенных полутора процентах была самой стойкой у политических новичков, которых было очень много на этих выборах.

И вот счастливые (как они думали) обладатели этих самых 1,5% процентов в среднем освоили в ходе кампании бюджеты порядка 10-15 миллионов долларов. Еще один парадокс: больше 30 партий и блоков, потратив порядка 10-15 миллионов, получили результат от 0,05% до 0,5%. Только самые разнесчастные набрали те же 0,05-0,5, уложившись в жалкие 400-600 тысяч. Это стало грандиозным (хотя, к сожалению, вряд ли осознанным) провалом занесенной к нам московскими политтехнологами идеи о гарантированной необоримости т.н. "долларового давления на избирателя". Выборы показали, что запредельные объемы денег в качестве предвыборных аргументов в нашей стране не работают. Произошел полный крах попыток подкупить избирателя, решить все проблемы за счет бессмысленно дорогостоящих технологий и таких же дорогостоящих российских или украинских политтехнологов. Единственный результат: Украина имеет полное право претендовать на внесение в Книгу рекордов Гиннеса по стоимости выборов. Во всем мире, особенно в экономной Европе, с ужасом наблюдали, как в стране, которая только выбирается из группы самых бедных государств, миллиард долларов тратится на избирательную кампанию. Праздник демократии, так сказать.

Кстати, можно прогнозировать длительные, и, может быть, весьма жесткие "разборки" из-за такого астрономического количества потраченных средств, так как большинство "инвесторов" не обнаружили себя среди победителей. Собственно, это и предопределило появление своеобразной "группы продленного дня". О чем речь? Многие проавшие политики, сознавая, что без толку растратили деньги, причем, в основном, не свои, а спонсорские, начали новый марафон пересчета результатов с параллельным выяснением отношений с победителями, пытаясь убедить всех (и, прежде всего, обиженных инвесторов), в том, что победители — это такие монстры, которым вообще нет места под солнцем, не то что в парламенте.

Что представляет собой среднестатистический неудачник? Это существо, которое занималось тремя магическими пассами: оно верило в политическую магию, немножко в статистику и, главным образом, в собственную политическую удачливость. Особенно политики, имевшие какую-либо известность или занимавшие когда-то какие-то государственные посты, верили, что память о них (светлая, разумеется) носит просто-таки неубиенный характер. И что само упоминание их в первой пятерке предвыборного списка заставит дать миллионы сердец потенциальных избирателей. Однако подобные механизмы не сработали. Еще одним важным штрихом, дополняющим лицо политических неудачников, стала их принципиальная технологическая наивность. Очень часто в предвыборных штабах приходилось встречаться со следующим подходом: придумаем какую-нибудь сильную идею, добавим известную личность, и на выходе получим вожделенные 3%. А в парламенте, естественно, получим "золотую акцию". Они действительно в это верили.

Отдельно следует отметить, что возле каждого более-менее "продвинутого" неудачника кормились стаи стервятников, клявшихся сделать своим клиентам "евровыборы под ключ". Отчасти подобные претензии имели некоторые основания, т.к. все они (стервятники) и впрямь имели богатый опыт проанных кампаний. Они знали технологии, за 15 лет участвовали в выборах всех уровней — от района до страны. При этом самым важным было то, что никто из них выборы не выал. Было сформировано несколько команд, которые, по сути, и рассредоточили по вагонам весь эшелон потенциальных неудачников. Это было даже не разделение труда. "Просто работа", как говорят американцы и киллеры.

Методы, которыми пользовались одноразовые политические образования, если отбросить шелуху политтехнологических "наворотов", были достаточно незатейливы: как правило, это призывы, стенания и легкие угрозы (не выберете меня, — победят другие люди — злые и нехорошие). Но, строго говоря, политтехнологов трудно упрекнуть даже в цинизме, настолько простодушны были руководители блоков, которые верили, что они: а) лидеры; б) харизматики; в) руководят и управляют своим блоком. Вообще, повальное увлечение "блоками" — это еще одна характерная черта, присущая неудачникам, рвавшимся в парламент. Они сами поверили в "блоковость" своих псевдо-объединений. Дело вообще доходило до абсурда, когда будущие соратники знакомились буквально за месяц до создания блока. И сочетания были просто фантастические, в одно целое смешивались "христиане", "либералы", "народники", "демократы" и "патриоты" в совершенно невообразимых конфигурациях. Практически все 30 неудачливых субъектов выборов состояли из подобного непонятного идеологического коктейля. Больше всего это похоже на коллективный, ой брак, который, конечно же, не может породить "здоровой семьи" — демократии.

В том же "технологическом" аспекте стоит рассматривать декларируемые проавшими обиды на социологов. Ведь каждая вторая партия-неудачник время от времени стучалась в разнообразные социологические центры, стыдливо предлагая деньги, и просила опубликовать данные о себе: дескать, партия имярек находится на вершине рейтинга. Им почему-то казалось, что об этом тут же станет известно всей стране, и люди побегут отдавать свой голос именно за них. Подобная практика дала плачевные результаты — как для социологии, так и для этих партий. Социологам теперь мало кто верит, хотя увидеть, кто имитировал социологические рейтинги, а кто занимался тяжелой социологической работой, можно будет сейчас, после выборов, когда центры-однодневки опять "законсервируют" до следующей кампании.

Еще одной особенностью этих выборов стало полное несоответствие областных, региональных и городских выборов. Важной характеристикой избирательных технологий всегда был так называемый "принцип матрешки" — партия давала "крышу" для депутатов местного уровня, а они брали на себя все основные финансовые и организационные вопросы на местах. Тот же метод "от двери к двери", разноска огромного количества пропагандисткой продукции — все это должно было работой городских, районных и областных отделений партий, участвующих в выборах соответствующего уровня. Однако избиратель запутался: номера в бюллетенях по выборам в горсовет, в районный и областной советы и в Верховную Раду решительно не совпадали. И это было тяжелое, даже опасное для избирателей зрелище, когда на центральной площади развешаны плакаты с призывами: "Голосуйте за 44 номер! А также за 12! И не забудьте наш же 35 номер в райсовет!". В результате, маленькие партии потеряли даже тех избирателей, которые им, может быть, симпатизировали.

Тут же стоит отметить фундаментальную ошибку лидеров партий и начальников штабов, которая заключалась в убеждении, что сначала избиратель берет самый большой, то есть, парламентский, бюллетень, ищет там "свою" партию, а потом эту же процедуру осуществляет с другими бюллетенями. На самом деле ничего подобного не произошло. Какой бюллетень попадал избирателю в руки первым, над тем он и работал. В результате хаос был колоссальный. Однако нет худа без добра. В результате огромное количество мелкой украинской бюрократии, которая уже по 15 лет занимает свои посты, вылетела из обоймы. И наоборот, какие-то жизнерадостные инженеры, директора офисов, работники ЖЭКа, люди просто с симпатичными фамилиями оказались вдруг в райсоветах, горсоветах и облсоветах.

Однако здесь мы подходим к очень серьезной проблеме. Эти выборы подтолкнули к обострению вопроса, который всегда за последние 300 лет имел катастрофические последствия: это вопрос раздела полномочий между центром и регионами. Именно с этим вопросом будет связана попытка органов местного самоуправления, грубо говоря, забрать себе землю. Поскольку очевидно, что становление капитализма в Украине тормозится и возможна только капитализация земли. Все остальные способы формирования капиталов оказываются связанными либо с оффшором, либо с транзитом. И эта проблема будет очень актуальной, наряду с существованием 45 партий, которые попали в зону действия обычного рыночного механизма: чего слишком много, то и стоит очень недорого.

Грани плюс