Роберт Джонсон, избранный знаменитым инвестором Джорджем Соросом на пост исполнительного директора Institute of New Economic Thinking, о жажде свежих идей в экономике, выходе Германии из еврозоны и решении кризиса в ЕС.

Исследовательский институт Institute of New Economic Thinking (INET) — детище Джорджа Сороса. Он неоднократно обвинял современную экономическую науку в несостоятельности и писал письма с критикой и рекомендациями правительствам разных государств. Но понял: одними советами не обойтись. В октябре 2009 года инвестор основал INET, главная цель которого — ломать стереотипы и поддерживать креативность в экономике. В наблюдательный совет института вошли шесть нобелевских лауреатов, включая Джозефа Стиглица и Джорджа Акерлофа, а также множество известных экономистов, среди которых Джеффри Сакс, Кен Рогофф и другие. А во главе INET Сорос поставил Роберта Джонсона, который до этого был управляющим директором хедж-фонда Soros Fund Management. Выпускник Массачусетского технологического института и Принстонского университета, за свою долгую и успешную карьеру Джонсон неоднократно сам участвовал в принятии важнейших решений в сфере экономики и финансов как для США, так и для всего мира. Он на практике узнал, как неверная теория может испортить реальность, и теперь старается самостоятельно и помогая другим заполнить пробелы в экономической науке и финансах. Какие именно пробелы — Роберт Джонсон рассказал в эксклюзивном интервью "Инвестгазете".

INET был основан как ответ на неспособность экономической науки объяснить и найти пути выхода из недавнего глобального финансового кризиса. Вы предлагаете ей свою альтернативу — "новое экономическое мышление". Что вы под этим подразумеваете?
Современная академическая подготовка экономистов и финансистов плохо отражает существующую реальность. Она слишком догматичная и предлагает на все механические решения. В результате общество страдает от некачественного регулирования, недостаточного внимания к окружающей среде и инновациям. Кризис продемонстрировал, как дорого это может стоить. Поэтому мы решили поддержать креативный подход к экономике — финансировать исследования, изменения учебных планов, создание библиотеки и видеотеки из материалов ведущих современных экономистов. Так мы сможем через 10-20 лет достичь нового социального консенсуса.

Какие именно общепризнанные экономические теории вы считаете устаревшими?
Почти все. В особенности модели рациональных ожиданий, эффективного рынка, полного предвидения (perfect foresight). Академические экономисты строят модели, которые предполагают, что будущее инертно, предсказуемо и, значит, известно. Такое допущение приводит к тому, что при анализе финансовых рынков мы считаем их намного стабильнее, чем они есть в действительности. Сегодня вся регуляторная база — для банков, финансовых компаний, фондовых и фьючерсных бирж — основана на предположении, что будущее понятно, что его можно представить в виде простого статистического распределения. Это сумасшествие! Более старые учения Фридриха фон Хайека, Джона Кейнса и свежие, например, Джорджа Сороса, в которых будущее не такое инертное, гораздо лучше отражают реальность.

Какие еще имеются пробелы в экономической науке?
Экономисты далеки от понимания причин неравенства в обществе. Они не знают, дело ли в технологических изменениях, глобальной торговле, регуляторной политике или налоговых режимах. Но главное, они мало задумываются о побочных эффектах неравенства. В 2009 году британские исследователи Ричард Уилкинсон и Кейт Пикетт выпустили книгу The spirit level, которая стала бестселлером. В ней социологи доказывают, что чем равномернее распределены доходы в обществе, тем оно здоровее, тем меньше в нем уровень преступности, самоубийств, мании, ожирения и психических расстройств. Экономисты любят говорить, что не имеют дела с "лекарствами" — с политикой, выбором технологий или торговыми режимами. Но если социальные последствия неравенства настолько болезненные, то им необходимо отказаться от такой позиции и заняться поиском этих "лекарств". Причем с точки зрения не отдельной нации, а всего мира.

А как насчет применения классических экономических "лекарств"? Например, использования бюджетной экономии для борьбы с кризисом, как это делалось во времена Великой депрессии в США и как это сейчас делается в Европе.
Главная проблема ЕС в том, что изначальноы союза пытались лишь создать впечатление, что они хотят быть все вместе в объединенной Европе. Но когда в 2008 году начались первые серьезные проблемы, каждый из них стремился защитить лишь самого себя. В особенности Германия, Британия, Австрия и Нидерланды. И с тех пор финансовые рынки стали сомневаться, насколько крепок этот союз, тем самым усилив давление на страны-члены с большими долгами. При этом в результате кризиса в ЕС возникли недостаток спроса и стремительно растущая безработица. Это ударило по налоговым доходам государств, которым одновременно пришлось увеличить выплаты по безработице. Бюджетные дефициты стали расти. И тут Кругман совершенно прав — с этим нельзя бороться с помощью урезания госрасходов. Опыт борьбы с Великой депрессией в 30-е годы это доказал. Наоборот, нужно поддерживать спрос, увеличивая бюджетные расходы.

Но у бюджетной экономии есть сильные сторонники. Прежде всего Германия.
Так и есть. Германия претендует на лидерство в Европе. Но на самом деле она не способна быть лидером, поскольку преследует лишь свои собственные интересы и хочет заставить остальных жить по ее правилам, чем только вредит им. Германия должна или принять на себя часть коллективной ответственности как еврозоны и стать ее лидером, который будет поддерживать всю систему, или покинуть ее. Если судить по политической идеологии Германии и, кстати, Франции, то обе эти страны будут сильно сопротивляться развалу системы. Тем более что в случае выхода Германии придется вернуться к немецкой марке, которая сразу подорожает, что сильно затруднит немецким компаниям экспорт продукции. На саммите Германия под всеобщим давлением проявила готовность к компромиссу. Но это не настоящий компромисс, так как по итогам саммита страны еврозоны распределили между собой риски лишь в краткосрочной перспективе.

Как бывший управляющий фондом Soros Fund Management во что вы посоветовали бы инвестировать в таких условиях?
Если европейский кризис достигнет своего пика в скором времени, то в акции развивающихся рыночных экономик. Если он продолжит усугубляться, то в краткосрочной перспективе — в гособлигации Германии и казначейские облигации США. Сырьевые товары не рекомендую. Скорее всего, все они, за исключением золота, будут дешеветь, а не дорожать.

Ваш прогноз — кризис близок к завершению или будет усугубляться?
Ситуация в Европе будет ухудшаться до конца года. Но в последнем квартале или в начале 2013 года, еслиы еврозоны достигнут компромисса, она пойдет на поправку.

Текст: Елена Снежко, "Инвестгазета"

Полную версию интервью с Робертом Джонсоном читайте в "Инвестгазете" №27 от 16 июля.

Инф. delo