Есть в демократии что-то такое,

До чего неприятно касаться рукою...

(Ю.Шевчук)

Если верить заявлениям наших политиков, мы живем (или, по крайней мере, хотим жить) в демократическом обществе. Как известно, одним из традиционных признаков демократии является наличие в государстве партий разного идеологического направления, или, говоря одним словом – многопартийность. Попробуем выяснить, что кроется за ширмой понятия украинской многопартийности и действительно ли можно применять его по отношению к партийной системе нашей страны.

Вспомним, как все начиналось. А в начале было…нет, не слово, а два соперника. В 1990 году была отменена монополия правящей в то время в Украине Компартии, и начало набирать обороты движение в поддержку перестройки, которое впоследствии стало именоваться просто РУХом. Первой альтернативной партией, которая была зарегистрирована в Украине, формально стала Украинская республиканская партия, которая, тем не менее, находилась в тени РУХа. Борьба между двумя противоборствующими силами – тогда еще провластной КПУ и РУХом развернулась не на жизнь, а на смерть. На кону стояли полярные взгляды на территориальное самоопределение Украины, формы собственности и формы правления в стране. В итоге первых запретил бывший идеолог Леонид Кравчук, перед которым замаячила перспектива президентского кресла, а вторых чуть позже поглотили структуры вертких парней, умеющих использовать раскрученные бренды в коммерческих целях. Наступило новое время, начинающее свой отсчет с 1992 года.

Фактически, кристаллизация партийной системы в Украине произошла после парламентских выборов 1998 года. Тогда проходной барьер преодолели представители коммунистической, консервативной, либеральной, социалистической и социал-демократической идеологий. Экзотики добавило присутствие в Верховной Раде «экологической» составляющей в виде Партии Зеленых. Компартия и РУХ снова «скрестили шпаги» в жарких спорах, выясняя, чья же идеология права (речь шла не о правизне, а о правоте). Социал-демократы и либерало-центристы лоббировали интересы тогдашнего президента в Верховной Раде. На тот момент границы между идеологическими ценностями проходила довольно четко.

Неразбериха началась в период избирательной кампании 2002 года. Соцпартия Александра Мороза приняла решение о внесении изменений в устав партии, после чего от социализма в этом уставе осталось одно лишь название. Народный Рух, который всегда позиционировал себя как консервативная структура, вступил в блок с партиями «Вперед, Украина!» и «Реформы и Порядок», которые являются классическими либеральными партиями. Решение было мотивировано тем, что самостоятельно РУХ набирал всего 1,5%. Кроме того, либералы и консерваторы объединились вокруг раскрученной персоны экс-премьера Виктора Ющенко. Идеология отошла на второй план. Непонятным стало включение в первую десятку Блока Юлии Тимошенко вместе со Степаном Хмарой и Левком Лукьяненко идеологически полярных им Петра Толочко и Алексея Ременюка. И, наконец, удивила Компартия, которая включила в список такого «идейного коммуниста», как генпрокурор Михаил Потебенько. Выборы – 2002 стали первым этапом деидеологизации украинских партий.

Становится очевидным, что наши партии переходят к харизматическому типу партийного строительства. Идеологию затмевает личностный фактор. С одной стороны, в списки кандидатов в депутаты включаются известные артисты и писатели, художники и поэты, а с другой – политики, которые умеют адаптировать программные лозунги партий к требованиям граждан.

Казалось бы, что разделяет таких политических «тяжеловесов», как Партия регионов и партия «Наша Украина», которые представляют общую - праволиберальную - идеологию? Правильно, война между влиятельными группами крупного капитала. Здесь партийная идеология отпадает как ненужный рудимент прошлого дня. Для внешнего вида они выводят на первый план геополитику: одни выступают за интеграцию с Евросоюзом, другие – с Россией. Однако от споров по поводу идеологии они предпочитают уходить.

Дальше - больше. Компартия и ПСПУ (лидер – Наталья Витренко) – называют себя левыми. Однако коммунисты, которые вершат политику в одной коалиции с либералами, выступают «за каноническое православие» и делают саморекламу на проблеме двуязычия, забывают о марксистско-ленинской программе партии с ее борьбой против любых форм эксплуатации человека человеком. Не отстает от «коммунистов» и ПСПУ, «левизна» которой ограничивается лозунгом «Россия и Украина – навеки вместе». Вот только непонятно, что общего у путинской России и левой идеологии?

Но зато на подходе мы видим «новых левых». Теперь левыми стали называть себя представители блока Юлии Тимошенко. Непонятно, правда, как вяжутся левые лозунги на фоне лидера блока, которая в период пребывания при власти была убежденным сторонником политики жесткого монетаризма. Тимошенко часто вспоминала пример политики Маргарет Тетчер, которая, как известно, была далека от «левизны». Аналогичная ситуация и со структурой бывшего социалиста Юрия Луценко, который при каждом удобном случае заявлял о том, что он – марксист. Движение «Народная самооборона» - это, возможно, уникальный пример объединения, которое создается вне политической идеологии, продукт современной украинской действительности. На вопрос о том, какой будет идеология «Народной Самообороны» - правой или левой – Луценко не смог ответить.

Выходит, что наши партии еще не готовы выполнять свою роль, роль выразителя политических доктрин и политических идеологий. В итоге мы имеем однообразные рассказы на одну и ту же тему, изложенные разными словами в отличие от направленности той или иной политической партии. А может и не нужна нам демократия с ее многопартийностью, которая подает беспорядки в обществе и постоянные расколы? Или то, что мы видим сегодня – явление временное? Как бы то ни было, партии в Украине остаются выразителями интересов небольшой группы заинтересованных людей, которые видят в этом свою финансово-экономическую выгоду.