Защитники права Израиля на обладание ядерным оружием отмечают, что это единственная нация, которой ее соседи грозят уничтожением. Не менее веским аргументом является и то, что Израиль – единственное государство, которое воздерживалось от использования или угрозы использования своего предполагаемого ядерного арсенала даже тогда, когда оказывалось "прижатым к стенке".

В недавнем призыве сделать Средний Восток безъядерной зоной Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) недвусмысленно призвало Израиль отказаться от ядерного оружия, чтобы международные попытки блокировать иранскую ядерную программу стали более приемлемыми для мусульманских стран.

Тем не менее Израиль уже доказал свою способность проявлять исключительную сдержанность. На четвертый день Киппурской войны (арабо-израильской войны октября 1973 года. – Прим. ред.) израильское правительство столкнулось с более отчаянной ситуацией, чем можно было представить в самых пессимистичных сценариях.

Ночью министр обороны Моше Даян вернулся с Синая и, спустившись в подземный бункер, где проходил военный совет, рассказал о том, что предпринятая накануне Израилем попытка контратаки провалилась. Дивизия под командованием Ариэля Шарона – одного из немногих израильских генералов, не испугавшихся внезапной египетско-сирийской атаки, была вопреки его возражениям послана на совершение бессмысленного маневра, в то время как остатки израильских войск сражались, неся тяжелые потери. На сирийском фронте честь Голанских высот уже пала, а командование фронта бессильно наблюдало за отступлением на другой части плато.

Прославленная израильская авиация, шесть лет назад практически в одиночку выавшая "шестидневную войну", была нейтрализована советскими зенитными ракетами. Застигнутый врасплох, не успевший провести мобилизацию резервистов, Израиль не мог оправиться от шока.

Много лет спустя заместитель начальника генштаба генерал Исраэль Таль скажет: "На том этапе ход войны виделся не просто катастрофическим: это была настоящая война за физическое и национальное выживание". Встревоженный этой мрачной перспективой, Моше Даян предупредил руководство страны, что "Третий храм в опасности". Первые два Иерусалимских храма были разрушены в древности вавилонянами и римлянами. Третий храм был метафорой, обозначавший современное израильское государство.

Премьер-министр Голда Меир была так потрясена подавленностью Моше Даяна, что ей даже пришла в голову мысль о самоубийстве, о чем она пишет в мемуарах. Ситуация была настолько отчаянной, что Моше Даян предложил раздать гражданскому населению противотанковые гранатометы на случай арабского прорыва.

На четвертое утро, когда начальник генштаба Давид Элазар обсуждал с генералами варианты выхода из положения, один из них предложил, как говорилось в опубликованных протоколах, прибегнуть к "специальным средствам". Как правило, под этим термином подразумевается ядерное оружие.

Генерал Рехавам Зеэви – через много лет глава одной из правых партий – поддержал эту идею. Однако другие генералы решительно выступили против нее.

Начальник генштаба Давид Элазар, твердость которого в эти критические моменты была одним из главных козырей Израиля, дал этой идее умереть естественной смертью. В последующие часы Голанские высоты стали ареной самого жестокого танкового сражения со времен Второй мировой войны, и Израиль был избавлен от последнего, решающего момента истины.

Можно предположить, что любая нация, обладающая ядерным оружием, хотя бы один короткий миг думала о том, чтобы его применить, когда чувствовала, что само ее существование поставлено под вопрос. Тот факт, что Израиль даже не прозил его применением в самый тяжелый для него час, говорит о его чувстве ответственности, которое делает несостоятельным любое его сравнение с Ираном, прозившим Израилю уничтожением еще до того, как у него появилась атомная бомба.

В тот день верховное командование приняло решение о жесткой мере: нанесении воздушного удара по сирийскому генштабу в Дамаске. Поначалу премьер-министр Голда Меир выступила против любых бомбардировок города. В итоге ее убедили, что сирийцам нужно напомнить об их уязвимости, чтобы помешать им бросить танковые дивизии через линию границы. Однако она настояла на том, чтобы удары не были нанесены по гражданским объектам.

Экономист Томас Шеллинг, лауреат Нобелевской премии за 2005 год, приводит четыре случая, когда страна, обладавшая ядерным оружием, могла испытать искушение применить его, но не сделала этого: начало войны в Корее, Вьетнам, Киппурская война и война СССР в Афганистане.

Самым впечатляющим из этих примеров умеренности является Афганистан, так как Советы, которые трудно было упрекнуть в излишней щепетильности, предпочли проать унизительную для них войну, чем разыграть ядерную карту.

Между тем для Израиля речь тогда шла не о поражении в военной авантюре, а о конце самого его существования. Учитывая его поведение в прошлом и характер его окружения, Израиль заслуживает того, чтобы иметь тайное оружие, к которому он может прибегнуть как к крайнему средству.

Абрахам Рабинович, InoPressa