В последнее время российско-белорусские отношения были отмечены сразу несколькими знаковыми событиями. Главными из которых можно считать проведение совместных военных учений и намерение “Газпрома” существенно повысить стоимость природного газа, экспортируемого в Белоруссию. Определителем фазы отношений на текущий момент стало сделанное 3 июля заявление А. Лукашенко о том, что приоритетным направлением сотрудничества официального Минска становится Китай. Этим высказыванием Президент Белоруссии поставил очередной знак вопроса в союзных отношениях. Вообще, указанные события отличались, на первый взгляд, какой-то геополитической противоречивостью.

Если совместные военные учения, в которых приняли участие 9000 солдат и офицеров, действительно вписываются в логику развития союзных отношений, то кратное увеличение стоимости экспортируемого газа, способное обрушить экономику государства-партнера, вызывает определенное недоумение. “Газовая атака” как будто даёт понять общественности, что Россия отвергнет своего единственного более или менее надежного союзника — в случае, если он откажется “передать в управление” транзитные газосети. Официальный Минск, в свою очередь, твердо заявил, что намерен сохранить собственный суверенитет даже в рамках возможного союзного государства.

Таким образом, Россия показывает, что не собирается учитывать естественное право союзника на ценовые привилегии и переводит экономические расчеты в русло рядовых рыночных отношений. Но все-таки необходимо признать, что Белоруссия, которая, в отличие от бывших советских республик, не проводила на своей территории политику дискриминации русскоязычных граждан, не устраивала показательных шествий ветеранов “СС”, придала русскому языку статус государственного, не осуществляла масштабного воровства транзитного природного газа, а также не пустила на своё пространство авангард НАТО, действительно имеет право на определенные ценовые дивиденды.

Отечественные эксперты часто обвиняли А. Лукашенко в том, что кроме декларативных заявлений о дружбе на большую интеграцию он идти не планировал, а, прикрываясь “союзной риторикой”, получал дешевые энергоносители и строил белорусскую экономику за счет России. Однако остальные постсоветские республики причинили России гораздо больший материальный и еще больший мый ущерб. В Прибалтике русскоязычные граждане подвергались откровенной дискриминации, “оранжевый” режим Украины не только не предоставил русскому языку статус государственного, но и всячески пытался пресечь этот процесс, а кроме того, вместе с Грузией открывал собственные границы перед военными стратегами Северо-Атлантического альянса.

Получается, что всех пророссийских подвигов режима А. Лукашенко оказалось недостаточно, чтобы Россия в лице “Газпрома” отказалась от идеи разрушения промышленности единственного союзного государства. По-видимому, официальная Москва имела для этого существенные причины. И они, скорее всего, действительно существуют.

Во-первых, развитие социальной системы Белоруссии происходило совершенно по иной, отличной от российской схеме. Как это ни парадоксально, но именно пророссийский курс Белоруссии долгое время, по своей сути, был “антикремлевским”. А. Лукашенко многое делал наоборот: он не выкупал СМИ, не продавал на залоговых аукционах промышленные предприятия, не создавал экономику “олигархического капитала”. Надо признать, что определенных успехов в строительстве суверенной хозяйственной системы он добился. Не обладая местодениями нефти и газа, Белоруссия, значительная часть территории которой испытывала последствия Чернобыльской аварии, смогла создать реальную относительно продуктивную социально-экономическую систему взаимодействия отдельных промышленных предприятий, чего не смогло сделать большинство постсоветских республик.

Конечно, успех белорусской промышленности не мог быть таким “внушительным”, если бы не льготные цены на российские энергоносители. Однако по “демпинговым” ценам газ поставлялся не только в Белоруссию, но в Украину, Молдавию, Грузию. Тем не менее, экономических систем ни Киев, ни Кишинев, ни Тбилиси создать не смогли. Отдельные успешно работающие предприятия в этих государствах есть, а саморегулирующейся экономической системы нет. Более того, полноценная экономическая система не сформировалась даже в России, где цены на газ были еще ниже. Россия, поставлявшая энергоносители в Белоруссию, в отличие от последней, так и не смогла воспользоваться этим огромным преимуществам и до сих пор находится в стадии очередного формирования. А признавать факт того, что соседняя социально-экономическая система в каких-то компонентах превосходит собственную, очень не приятно… тем более в предвыборное время.

Действительно, Белоруссия смогла построить экономическую систему буквально на ровном месте, на недосушенных болотах и радиоактивных землях. Добилась экономических успехов за счет брошенной здесь на произвол судьбы советской промышленности и дружеских отношений с Россией. Официальный Минск наглядным примером показал всему СНГ, что дружить с Россией выгодно. Сегодня Лукашенко обвиняют в том, что все это время он “дружил” с Москвой только из-за личной выгоды. Но, во-первых, он “дружил” не из личной корысти, а скорее из общегосударственной. А во-вторых, разве не это пытается объяснить бывшим союзным республикам Россия, что с ней выгодно “дружить”, а постсоветские государства от такой “дружбы” получат больше дивидендов, чем от “дружбы” с США.

Кроме того, А. Лукашенко подтвердил тот факт, что торговля природными ресурсами совсем не единственный способ достижения значимых экономических результатов. Ничего сверхъестественного Президент Белоруссии не сделал. Не имея на своей территории нефтегазовых скважин и “железных” рудников, он всего лишь не допустил “остаточную” приватизацию предприятий, не сформировал “дружественный” класс олигархов, не открыл зарубежные валютные счета, а также не построил дополнительные президентские резиденции. В результате, в уютной полуевропейской Белоруссии так и не появились аналоги российских “рублевок”, “завидовых”, “барвих”, “бочаровых ручьев” и “поездок в Куршавель”.

Пользуясь российским газом, режим Белоруссии действительно направлял его на функционирование промышленных предприятий, создание рабочих мест, выплату достойной по меркам СНГ-стран пенсий. Российская же элита предпочитала тратить внушительные средства на несколько иные цели. Белорусский президент всего лишь делал то, что должен был делать “проектный” постсоветский руководитель — пытался совместить постперестроечные реалии с недопущением обнищания большинства населения за счет контроля над госсобственностью и борьбой с коррупцией. В данном контексте мы не беремся анализировать ситуацию в области свободы СМИ и борьбы с оппозицией, безусловно, эти “проблемы” в Белоруссии есть, однако, подозреваем, что в Туркменистане, Узбекистане, в “оранжевой” Украине, где персонами нон грата объявляются лидеры молодежного движения “Прорыв”, или в той же Латвии ситуация выглядит качественно лучшим образом.

Поэтому при сближении Москвы и Минска у отечественного электората неминуемо возникнет резонный вопрос: почему в России было сделано по-другому? Почему первый президент РФ, а потом и его приемник не сделали того, что сделал или, наоборот, не сделал Лукашенко? И главный вопрос, собирается ли приемник современного президента РФ менять ситуацию кардинальным образом: оценить итоги приватизации, перекрыть появление “анонимных” валютных счетов или сносить особняки на “Рублевке”, не сдабривая свои действиями допинговыми дозами информационного пиара? Похоже, не собирается… Иначе не стали бы в такой критический момент, когда НАТО прорывается в Крым, экономически отталкивать последнего союзника, параллельно проводя с ним военные учения.

Лукашенко таким образом как бы дают понять: в военном отношении союзническая территория и армия России нужна (что подчеркивал возможный приемник С. Иванов), а вот белорусский опыт государственного управления российскому электорату знать не обязательно и даже вредно, чтобы он в 2008 году не задал лишних вопросов и невзначай не поставил в неудобное положение С. Иванова или Д. Медведева. Действительно, прежнее руководство РФ использовало популярные идеи объединения России и Белоруссии именно в предвыборный период, однако на данном этапе электая поддержка стабильно высокая, а в этом случае анализ союзных отношений может только затормозить рост предвыборного рейтинга.

Во-вторых, возможно российская административная элита готовится предпринять очень непростой шаг, который аналитическая группа Института национальной стратегии назвала термином “обналичивание власти”. То есть, грядет процесс, предполагающий плавное перетекание самой ликвидной российской собственности из одного состояния в другое, но с последующей продажей контрольных пакетов акции зарубежным покупателям. В связи с этим, любое межгосударственное объединение, объективно предполагающее первичную инвентаризацию собственности, будет противоречить логике процесса “обналичивания”, и станет бой тратой времени и энергии.

В-третьих, “Газпром”, ставший в последние годы элементом российской административной системы, оценил достигнутые успехи белорусской экономики и решил заработать дополнительную прибыль, а попутно “приватизировать” “Белтрансгаз”. Причем именно транзитные сети имеют для “Газпрома” большую ценность, ведь в случае приобретения “Белтрансгаза” по “остаточной” стоимости, российский газовый монополист получает возможность увеличить собственную капитализацию и “вторгнуться” уже непосредственно в пространство Европейского Союза. Тогда ЕС будет готов в будущем заплатить за “Газпром” еще большую цену…

Поэтому в данном контексте открытие “Газпромом” второго “белорусского фронта” (первым был украинский) выглядит вполне логичным шагом, и, вероятно, компания пойдет в этом процессе до конца, а белорусская экономика в свою очередь, потеряет определенную привлекательность. Перспективы дальнейшей межгосударственной интеграции становятся еще более туманными, в связи с противоречивыми целями обеих государственных субстанций. Что касается российского избирателя, то он вообще рискует остаться в стороне от этого “интеграционного” процесса. Украинская выручка “Газпрома” тихо растворилась, так и не дав насладиться ею рядовому гражданину, а уж меньшая по объему белорусская надбавка и вовсе может уйти на “закрытые”, внутрикорпоративные цели. А в конечном итоге он вообще может остаться и без газа, и без “Газпрома”, и без Белоруссии…

По материалам «АПН»

В последнее время российско-белорусские отношения были отмечены сразу несколькими знаковыми событиями. Главными из которых можно считать проведение совместных военных учений и намерение “Газпрома” существенно повысить стоимость природного газа, экспортируемого в Белоруссию. Определителем фазы отношений на текущий момент стало сделанное 3 июля заявление А. Лукашенко о том, что приоритетным направлением сотрудничества официального Минска становится Китай. Этим высказыванием Президент Белоруссии поставил очередной знак вопроса в союзных отношениях. Вообще, указанные события отличались, на первый взгляд, какой-то геополитической противоречивостью.

Если совместные военные учения, в которых приняли участие 9000 солдат и офицеров, действительно вписываются в логику развития союзных отношений, то кратное увеличение стоимости экспортируемого газа, способное обрушить экономику государства-партнера, вызывает определенное недоумение. “Газовая атака” как будто даёт понять общественности, что Россия отвергнет своего единственного более или менее надежного союзника — в случае, если он откажется “передать в управление” транзитные газосети. Официальный Минск, в свою очередь, твердо заявил, что намерен сохранить собственный суверенитет даже в рамках возможного союзного государства.

Таким образом, Россия показывает, что не собирается учитывать естественное право союзника на ценовые привилегии и переводит экономические расчеты в русло рядовых рыночных отношений. Но все-таки необходимо признать, что Белоруссия, которая, в отличие от бывших советских республик, не проводила на своей территории политику дискриминации русскоязычных граждан, не устраивала показательных шествий ветеранов “СС”, придала русскому языку статус государственного, не осуществляла масштабного воровства транзитного природного газа, а также не пустила на своё пространство авангард НАТО, действительно имеет право на определенные ценовые дивиденды.

Отечественные эксперты часто обвиняли А. Лукашенко в том, что кроме декларативных заявлений о дружбе на большую интеграцию он идти не планировал, а, прикрываясь “союзной риторикой”, получал дешевые энергоносители и строил белорусскую экономику за счет России. Однако остальные постсоветские республики причинили России гораздо больший материальный и еще больший мый ущерб. В Прибалтике русскоязычные граждане подвергались откровенной дискриминации, “оранжевый” режим Украины не только не предоставил русскому языку статус государственного, но и всячески пытался пресечь этот процесс, а кроме того, вместе с Грузией открывал собственные границы перед военными стратегами Северо-Атлантического альянса.

Получается, что всех пророссийских подвигов режима А. Лукашенко оказалось недостаточно, чтобы Россия в лице “Газпрома” отказалась от идеи разрушения промышленности единственного союзного государства. По-видимому, официальная Москва имела для этого существенные причины. И они, скорее всего, действительно существуют.

Во-первых, развитие социальной системы Белоруссии происходило совершенно по иной, отличной от российской схеме. Как это ни парадоксально, но именно пророссийский курс Белоруссии долгое время, по своей сути, был “антикремлевским”. А. Лукашенко многое делал наоборот: он не выкупал СМИ, не продавал на залоговых аукционах промышленные предприятия, не создавал экономику “олигархического капитала”. Надо признать, что определенных успехов в строительстве суверенной хозяйственной системы он добился. Не обладая местодениями нефти и газа, Белоруссия, значительная часть территории которой испытывала последствия Чернобыльской аварии, смогла создать реальную относительно продуктивную социально-экономическую систему взаимодействия отдельных промышленных предприятий, чего не смогло сделать большинство постсоветских республик.

Конечно, успех белорусской промышленности не мог быть таким “внушительным”, если бы не льготные цены на российские энергоносители. Однако по “демпинговым” ценам газ поставлялся не только в Белоруссию, но в Украину, Молдавию, Грузию. Тем не менее, экономических систем ни Киев, ни Кишинев, ни Тбилиси создать не смогли. Отдельные успешно работающие предприятия в этих государствах есть, а саморегулирующейся экономической системы нет. Более того, полноценная экономическая система не сформировалась даже в России, где цены на газ были еще ниже. Россия, поставлявшая энергоносители в Белоруссию, в отличие от последней, так и не смогла воспользоваться этим огромным преимуществам и до сих пор находится в стадии очередного формирования. А признавать факт того, что соседняя социально-экономическая система в каких-то компонентах превосходит собственную, очень не приятно… тем более в предвыборное время.

Действительно, Белоруссия смогла построить экономическую систему буквально на ровном месте, на недосушенных болотах и радиоактивных землях. Добилась экономических успехов за счет брошенной здесь на произвол судьбы советской промышленности и дружеских отношений с Россией. Официальный Минск наглядным примером показал всему СНГ, что дружить с Россией выгодно. Сегодня Лукашенко обвиняют в том, что все это время он “дружил” с Москвой только из-за личной выгоды. Но, во-первых, он “дружил” не из личной корысти, а скорее из общегосударственной. А во-вторых, разве не это пытается объяснить бывшим союзным республикам Россия, что с ней выгодно “дружить”, а постсоветские государства от такой “дружбы” получат больше дивидендов, чем от “дружбы” с США.

Кроме того, А. Лукашенко подтвердил тот факт, что торговля природными ресурсами совсем не единственный способ достижения значимых экономических результатов. Ничего сверхъестественного Президент Белоруссии не сделал. Не имея на своей территории нефтегазовых скважин и “железных” рудников, он всего лишь не допустил “остаточную” приватизацию предприятий, не сформировал “дружественный” класс олигархов, не открыл зарубежные валютные счета, а также не построил дополнительные президентские резиденции. В результате, в уютной полуевропейской Белоруссии так и не появились аналоги российских “рублевок”, “завидовых”, “барвих”, “бочаровых ручьев” и “поездок в Куршавель”.

Пользуясь российским газом, режим Белоруссии действительно направлял его на функционирование промышленных предприятий, создание рабочих мест, выплату достойной по меркам СНГ-стран пенсий. Российская же элита предпочитала тратить внушительные средства на несколько иные цели. Белорусский президент всего лишь делал то, что должен был делать “проектный” постсоветский руководитель — пытался совместить постперестроечные реалии с недопущением обнищания большинства населения за счет контроля над госсобственностью и борьбой с коррупцией. В данном контексте мы не беремся анализировать ситуацию в области свободы СМИ и борьбы с оппозицией, безусловно, эти “проблемы” в Белоруссии есть, однако, подозреваем, что в Туркменистане, Узбекистане, в “оранжевой” Украине, где персонами нон грата объявляются лидеры молодежного движения “Прорыв”, или в той же Латвии ситуация выглядит качественно лучшим образом.

Поэтому при сближении Москвы и Минска у отечественного электората неминуемо возникнет резонный вопрос: почему в России было сделано по-другому? Почему первый президент РФ, а потом и его приемник не сделали того, что сделал или, наоборот, не сделал Лукашенко? И главный вопрос, собирается ли приемник современного президента РФ менять ситуацию кардинальным образом: оценить итоги приватизации, перекрыть появление “анонимных” валютных счетов или сносить особняки на “Рублевке”, не сдабривая свои действиями допинговыми дозами информационного пиара? Похоже, не собирается… Иначе не стали бы в такой критический момент, когда НАТО прорывается в Крым, экономически отталкивать последнего союзника, параллельно проводя с ним военные учения.

Лукашенко таким образом как бы дают понять: в военном отношении союзническая территория и армия России нужна (что подчеркивал возможный приемник С. Иванов), а вот белорусский опыт государственного управления российскому электорату знать не обязательно и даже вредно, чтобы он в 2008 году не задал лишних вопросов и невзначай не поставил в неудобное положение С. Иванова или Д. Медведева. Действительно, прежнее руководство РФ использовало популярные идеи объединения России и Белоруссии именно в предвыборный период, однако на данном этапе электая поддержка стабильно высокая, а в этом случае анализ союзных отношений может только затормозить рост предвыборного рейтинга.

Во-вторых, возможно российская административная элита готовится предпринять очень непростой шаг, который аналитическая группа Института национальной стратегии назвала термином “обналичивание власти”. То есть, грядет процесс, предполагающий плавное перетекание самой ликвидной российской собственности из одного состояния в другое, но с последующей продажей контрольных пакетов акции зарубежным покупателям. В связи с этим, любое межгосударственное объединение, объективно предполагающее первичную инвентаризацию собственности, будет противоречить логике процесса “обналичивания”, и станет бой тратой времени и энергии.

В-третьих, “Газпром”, ставший в последние годы элементом российской административной системы, оценил достигнутые успехи белорусской экономики и решил заработать дополнительную прибыль, а попутно “приватизировать” “Белтрансгаз”. Причем именно транзитные сети имеют для “Газпрома” большую ценность, ведь в случае приобретения “Белтрансгаза” по “остаточной” стоимости, российский газовый монополист получает возможность увеличить собственную капитализацию и “вторгнуться” уже непосредственно в пространство Европейского Союза. Тогда ЕС будет готов в будущем заплатить за “Газпром” еще большую цену…

Поэтому в данном контексте открытие “Газпромом” второго “белорусского фронта” (первым был украинский) выглядит вполне логичным шагом, и, вероятно, компания пойдет в этом процессе до конца, а белорусская экономика в свою очередь, потеряет определенную привлекательность. Перспективы дальнейшей межгосударственной интеграции становятся еще более туманными, в связи с противоречивыми целями обеих государственных субстанций. Что касается российского избирателя, то он вообще рискует остаться в стороне от этого “интеграционного” процесса. Украинская выручка “Газпрома” тихо растворилась, так и не дав насладиться ею рядовому гражданину, а уж меньшая по объему белорусская надбавка и вовсе может уйти на “закрытые”, внутрикорпоративные цели. А в конечном итоге он вообще может остаться и без газа, и без “Газпрома”, и без Белоруссии…

По материалам «АПН»

ELCOMART Международная жизнь