Я пила в Гаване почти год без разрешения Соединенных Штатов. Я говорила с кубинцами и знаю, что они хотят сказать. Ничего плохого со мной не случилось. Я все записывала.

1. Кубинцы любят Фиделя. Также кубинцы ненавидят Фиделя - и имеют на то веские причины. Любовь плюс ненависть - это так по-кубински - дает неопределенность. Поэтому неудивительно, что в понедельник (31 июля - прим. пер.), когда объявили, что накануне своего восьмидесятого дня дения кубинский автократ перенес серьезную операцию и на время передал власть Раулю, своему брату и главе кубинской военной организации, эта неопределенность переросла в беспокойство.

Фидель олицетворяет собой образ настоящего кубинца: смышленый, разносторонний, впечатлительный и практичный. И любят его, как и ненавидят, именно за то, что он кубинец.

2. Кубинцы любят знакомиться и встречаться с другими людьми. В Белом доме твердят, что они не могут "оценить ситуацию" на Кубе, потому что кубинское общество "закрытое".

Это общество не было бы таким закрытым, если бы нынешнее правительство не ужесточило требования, запрещающие американцам приезжать на Кубу и встречаться с местными жителями. Еще более вопиющий факт - американское экономическое эмбарго, послужившее только одной цели: оно давало Кастро все больше власти, а простые кубинцы из-за него только нищали.

В кубинцах нет ненависти к Соединенным Штатам; они просто хотят наконец-то войти в двадцать первый век. Они хорошо образованны, целеустремленны и энергичны. Те, кто бежал с Кубы, за очень короткий срок превратили Майами в город мирового класса. Эта диаспора добилась в США самого яркого успеха из всех иммантов. Только представьте, что они могут сделать в своей собственной стране.

3. Кубинцы не хотят уезжать с Кубы. На прошлой неделе пресс-секретарь Белого дома Тони Сноу (Tony Snow) тоже сказал, что хочет, чтобы кубинцы поняли: "сейчас не время бросаться с воду". Так вот - броситься в воду - это самое последнее, о чем сейчас думает подавляющее большинство островитян.

Во-первых, дело в ураганах и в акулах. Во-вторых, вся собственность на берегу, которая у них есть и которую они не продавали в течение сорока пяти лет, потому что это было незаконно, сейчас, похоже, приобретает перспективы и через какое-то время будет что-то стоить. Но важнее всего то, что кубинцы боготворят свою страну.

Зачем им покидать ее? Они хотят остаться дома, и чтобы у них были экономические и политические реформы. Они знают, что жизнь имманта в Соединенных Штатах может превратиться в кошмар. У нас беднякам живется гораздо хуже, чем у них.

Белый дом боится повторения Мариэля. "Мариэльская переправа" 1980 года была кошмаром для государственных служб обеих стран - и, конечно же, большим спектаклем. Хотя окно для тех, кто хотел уехать с Кубы, было открыто в течение целых шести месяцев, согласилось на это всего около 125 тысяч человек - менее процента населения, никакого массового исхода. Почему наши власти думают, что сейчас все будет по-другому?

4. Революция будет продолжаться. Идеологию, какой бы енной или, наоборот, праведной она ни была, нельзя просто убрать, не заменив ее чем-то другим. С точки зрения кубинцев, самый лучший путь - медленные реформы и изменения, происходящие естественным путем.

Может быть, в течение нескольких недель Рауль Кастро унаследует верховную власть на Кубе на постоянной основе. Может быть, и нет. Кубинцы в любом случае останутся под влиянием идеологии Фиделя, потому что пропагандистская машина на кубе не останавливается ни на секунду. Но политический капитал, накопленный Фиделем, уйдет президенту Венесуэлы Уго Чавесу (Hugo Chávez), который со всевозрастающей регулярностью ворует рецепты из поваренной книги фиделевской политики.

Лиза М. Уиксон, "ИноСМИ"