Путинская модель экономического развития настолько зашла в тупик и премьеру выгодно отойти в тень. Возможно, именно этим объясняется «выбор Медведева».

«Для человека, которого считают марионеткой, российский президент Дмитрий Медведев на редкость убедительно изображает самостоятельность», — пишет корреспондент американской газеты The Wall Street Journal Джеффри Смит. В статье, написанной под впечатлением речи президента России Дмитрия Медведева на недавнем Петербургском экономическом е, американский журналист пытается понять, что подразумевал Медведев под словом «выбор», которое он употребил шесть раз за две минуты своей речи в Питере.

По мнению Джеффри Смита, речь президента РФ не только свидетельствовала о его отходе от многих принципов «путинизма», но и намекала на слегка завуалированную критику ряда мер премьер-министра. И все же главной интригой является эта концепция выбора, которая в России и «бесконечно опасна, и таит в себе огромную силу», полагает автор.

Для начала стоит оговориться, что о свободном выборе в ближайшие несколько лет в России можно говорить лишь весьма относительно. В среду российский Минюст отказался зарегистрировать партию народной свободы Михаила Касьянова и Бориса Немцова. Это свидетельствует о том, что путинско-медведевский тандем, как прежде, не желает допускать конции на выборах. Те оппозиционные партии, которым разрешат участвовать в предвыборной кампании, «будут представлять собой обычное шоу фриков, основанное на ксенофобских или советских ностальгических мотивах — просто для того, чтобы напомнить избирателю: безопасность и удобная жизнь возможны только, если держаться за складки спасительной юбки [выступающего в роли] Старушки-Матери Путина».
Что за выбор предлагает Дмитрий Медведев?

Приоритеты, которые глава государства обозначил в своем выступлении, — децентрализация, приватизация и модернизация — это, безусловно, совсем не то, чего следует ожидать от следующего президентского срока Путина.

Какова альтернатива «выбору»?

Децентрализация — это прямая противоположность концентрации власти г-ном Путиным в Москве, кульминацией которой стала отмена прямых губернаторских выборов.

Приватизация сигнализирует об уходе с тех «командных высот в экономике, на которых Путин и клика его союзников из спецслужб установили свои штандарты».

Модернизация — хотя ее труднее всего определить из этих трех пунктов, — это необходимость для России освободиться от зависимости от природных ресурсов и двигаться в сторону экономики, основанной на знании и умениях: именно такую экономику при Путине не удалось создать, пишет Джеффри Смит.

Но если именно таков выбор Медведева, то какова же альтернатива ему? Совершенно очевидно, что это «спокойное стабильное развитие», о котором говорил Путин в своей апрельской речи. Медведев намекнул на этот пассаж в своем выступлении, хотя, конечно, он не был столь безрассуден, чтобы называть по имени того, кто, по его словам, предлагает стабильность, чреватую «бым застоем».
Устами Медведева Путин признается в провале экономической политики

Это последнее выражение несет определенный месседж для российской аудитории, полагает Смит, и расшифровывает его следующим образом: «либо мне и толпе моих советников будет позволено принимать более активное участие в управлении Россией, либо мы скатимся к брежневским временам».

С учетом того, насколько лично близки ы тандема, было бы удивительно, если бы эти слова стали для Путина шоком. «И если вы считаете, что г-н Медведев не говорит ничего такого, чего не санкционировал его ментор, то получается: это почти как если бы г-н Путин признался в том, что его экономическая политика провалилась». Или, точнее будет сказать, что эта политика просто себя изжила.

С 2000 по 2008 гг Россия проявляла достаточную осторожность и запаслась деньгами, с помощью которых может позволить себе тушить кризис, — роскошь, о которой могут только мечтать лидеры ЕС. Но цифры показывают, что в дальнейшем эта модель роста не жизнеспособна. Несмотря на то, что в текущем году средняя цена барреля нефти превышает 100 долларов, российские суверенные фонды развития кровоточат — они не накапливают, а теряют средства из-за космического роста социальных и военных расходов.

«Десять лет назад российский бюджет сводили при цене на нефть 20 долл. за баррель. В нынешнем году, по словам министра финансов Алексея Кудрина, не удастся сбалансировать бюджет даже при цене 115 долларов за баррель. По данным МВФ, дефицит не нефтяного бюджета России в этом году составляет 12,7% от ВВП — это на восемь процентных пунктов выше, чем до начала кризиса. Трехлетний план по бюджету, одобренный Путиным в начале с.г., предусматривает этот дефицит на уровне 10,5% в 2013 году», — пишет Джеффри Смит.
Масштаб проблем российской экономики таков, что Путину выгодно отойти в тень

В Санкт-Петербурге господа Медведев и Кудрин о говорили об инфляционных рисках подобной ситуации. «Если только у Путина нет ответа на вопрос, как решить эту проблему, возможно, наступил момент, когда ему следует начать дистанцироваться от нее», — говорится в статье.

Таким выходом могла бы стать, например, работа главы Совета национальной безопасности. «Этот пост позволит Путину сохранять эффективный контроль над внутренними делами страны и престиж в глазах российских спецслужб, и в то же время — избежать упреков в том, что на ближайшие шесть лет уровень инфляции в России по-прежнему будет превышать 8%. Это же даст возможность более радикально настроенной администрации под руководством Медведева застраховаться от негативной реакции тех из протеже мистера Путина, которых придется отстранить от государственной кормушки».

С чисто экономической точки зрения, подобный сценарий может быть наиболее приемлемым способом размена стабильности на реформы, на какой только можно надеяться, резюмирует автор. Совершенно иное дело, имеются ли для реализации подобного плана воля или средства.

По материалам: BFM

Инф. delo