В 1962 году в швейцарском городе Лозанна состоялся первый международный конгресс художественного текстиля. Именно тогда Ле Корбюзье выдвинул новое для декоративно-прикладного искусства название, в русской транскрипции звучащее «мюральномад». Вспомнив художников-муралистов, а вместе с ними и кочевников-номадов, нетрудно доться, что подразумевался некий предмет, который украшает стену, а при необходимости легко переносится. иными словами, речь шла о гобелене.

В зависимости от времени и места тканую картину называли по-разному. Бесс, способ ее создания принадлежит к древнейшим и самым простым приемам текстильной выделки. К примеру, льняная пелена с вытканными разноцветными изображениями лотоса и жука-скарабея была найдена в гробнице египетского фараона Тутмоса IV. По времени находка относится к 1400-м годам до н. э. Конечно, это еще не гобелен, а всего лишь его предшественник. Однако с тех далеких времен гобеленовая техника не претерпела особых изменений: для создания тканой картины до сих пор достаточно рамы с отвесно натянутыми нитями основы. На протяжении столетий менялись лишь ткани, состав используемых красителей, способы декорирования полотна да мода на изображаемые сюжеты.

Лицевой или стенной ковер, ковровая вышивка, плетеный ковер, созданный с помощью коклюшек, шпалера и, наконец, гобелен. Последние два названия больше других прижились в нашем словаре для обозначения тканых настенных украшений. Меж тем это не совсем верно.

По сути шпалера представляет собой безворсовый настенный ковер, с сюжетной или орнаментальной композицией, вытканной методом так называемого репсового уточного переплетения, когда каждая уточная нить ведется только в границах своего красочного пятна. Подобная техника была широко известна уже в античный период; именно таким способом создавались знаменитые коптские ткани. По мере развития приемы существенно разнообразились: уточное переплетение стали сочетать с вязанием узлов, декоративными петлями, вышивкой и даже живописью.

Со времен раннего средневековья шпалерами утепляли и одновременно украшали холодные каменные стены. Будь то парадный зал или анфилада комнат замка, стены или аркады нефа кафедрального собора, череда шпалер была обязательным элементом любого интерьера. Она создавала иллюзию движения по аллее. Отсюда, вероятно, возникло и само слово spalliera, в переводе с итальянского означающее «ряд деревьев».

Что касается гобелена, то в строгом смысле слова так называются лишь изделия знаменитой парижской мануфактуры, учрежденной в середине XVII века и действующей поныне. Все началось с того, что в 1601 году французский король Генрих IV, вдохновленный славой фламандских шпалер, выписал в Париж брюссельских ткачей Марка де Команса и Франсуа де ла Планша. Оба они обосновались в предместье столицы, в квартале Сен-Марсель, в доме мастеров - красильщиков шерсти по имени Гобелен. Вскоре в «Доме Гобеленов» было налажено «производство шпалер по образцу бельгийских», а в 1667 году, во время правления «короля солнца» Людовика XIV, оно было преобразовано в Королевскую мануфактуру Гобеленов. Именно с той поры все шпалеры французского производства стали именоваться гобеленами.

Создавались они вручную, на специальных станках, причем, в отличие от шпалер, не единым полотном, а отдельными участками, которые потом сшивались тонкой шелковой нитью. Таким образом, увидев изнанку ковра, можно без труда отличить шпалеру от гобелена, в то время как лицевая сторона обоих изделий представляет собой единую тканую картину. Тем более что и шпалера, и гобелен, создаваемые, как правило, из одних и тех же материалов - цветных шерстяных и шелковых нитей, - практически одновременно переживали все этапы развития моды и смены стиля и часто имитировали друг друга.

Как известно, основой создания шпалеры и гобелена является рисунок, который переводится на картон в натуральную величину. В обязанность картоньеру вменялось досконально обработать сделанный художником эскиз и выверить все контуры так, чтобы любая деталь могла быть воплощена в тканом переплетении. Несмотря на то, что это занятие было долгим, ответственным и довольно кропотливым, истинную славу и гордость той или иной мануфактуры составляли имена не картоньеров, а живописцев, которые создавали сюжеты для будущих бессмертных произведений.

Как заслуженно отдельной страницей в истории искусств стали французские гобелены Парижа, Бове или Обюссона, точно так же особое место в ней заняли и брюссельские шпалеры. Опять-таки, благодаря звездным именам живописцев. Художественная вершина Северного воздения и фламандского барокко, шпалеры стали приобретать особую славу в XV-XVI веках, когда с их производством были тесно связаны имена Яна ван Эйка, братьев Лимбургов и Гуго ван дер Гуса. В XVII веке эту яркую плеяду пополнил Питер Рубенс.

В 1515 году одному из первых известных нидерландских изготовителей шпалер Питеру ван Алсту поступил заказ от Римского Папы Льва Х на серию работ для Сикстинской капеллы: следовало перевести в шпалеры картоны Рафаэля к «Деяниям апостолов». Результатом этого стали семь ковров высотой пять метров и общей длиной 42 метра.

Впоследствии серия получила огромную известность, неоднократно повторяясь во множестве реплик. Уже на тот период техника шпалерного ткачества достигла необычайных высот: сочетание шелковой пряжи, золотых нитей, множества цветов с богатой палитрой оттенков, пышные бордюры, обрамляющие фигурные композиции, затейливые переплетения флореальных мотивов и т. д. Тем не менее со временем изобразительные композиции усложнялись, шпалеры становились отражением истинно рубенсовского барочного великолепия, богато дополнялись архитектурными деталями; совершенствовалась и палитра красителей, и тонкая техника переплетения нитей. Сюжетом, как правило, становились традиционно решенные ветхозаветные, аллегорические и мифологические композиции.

Во Франции мануфактурой Гобеленов заведовал первый художник Людовика XIV, создатель «Большого стиля», выдающийся художник академического классицизма Шарль Лебрен. Его стиль также вырос из традиций Рафаэля и его школы, барочных росписей Пьетро да Кортона, фламандского барокко Рубенса, архитектурных изображений на картинах художников венецианской школы. Им был создан и воплощен, в том числе и в гобелене, парадный стиль, в полной мере отвечающий стремлению прославить абсолютную монархию Людовика XIV.

В это время представление о гобелене в корне меняется. В частности, возрастает роль картона, который из эскиза превращается в принудительный образец, законченное живописное произведение, предназначенное для точного репродуцирования. Кроме того, именно при Лебрене гобелен становится неотъемлемой частью архитектуры, ее дополнением. До этого свободно висящий на стене и служащий лишь фрагментом декорирования интерьера, гобелен оказывается прочно натянутым на подрамник и в некотором смысле исполняющим роль обоев.

С возрастанием требований к копированию картонов рафинируется и сам процесс ткачества: наиболее пригодными для этого материалами становятся тонкий шелк и золотые нити при максимальном увеличении числа цветов и оттенков. Что касается содержания, то библейские сюжеты уходят в прошлое, а темой барочного гобелена все чаще становятся мифологические и исторические сцены.

Возникнув не берегах Рейна где-то в начале XI столетия, довольно быстро «покорив» Западную Европу и достигнув своего наивысшего расцвета во Фландрии и Франции, шпалера и гобелен не могли обойти стороной и Россию. Разумеется, пристально наблюдавший за достижениями соседей и прививающий лучшие из них в Отечестве, Петр I в 1716 году приглашает в молодую столицу нескольких ткачей из Франции. Уже на следующий год в Петербурге появляется шпалерная мануфактура, одной из первых работ которой становится знаменитая «Полтавская битва», созданная по картону Луи Каравака.

 Интересно, что все время существования петербургской мануфактуры, вплоть до 1859 года состав ее служащих постоянно пополнялся французскими и фландрскими ткачами. Иными словами, попытки сохранения искусства настенного ковра поддерживалось на самом высоком монархическом уровне, благодаря чему шпалера и гобелен надолго оставались обязательным элементом интерьера царских покоев и апартаментов богатой знати. Несмотря на множество работ, по сути копирующих французские гобелены, в период своего недолгого, но бурного расцвета русская шпалера впитала и трансформировала лучшие достижения классицизма. Вторая ина XVIII - начало XIX века стали временем, когда в полной мере проявились и ее яркое декоративное начало, и самобытность, и органичная связь с искусством создания интерьера.

XIX столетие стало временем упадка гобеленового производства не только в России, но и по всей Европе. Основная причина состояла, вероятно, в том, что по-настоящему богатые заказчики перестали существовать как класс, а художественные потребности нового дворянства стали сводиться к куда более скромным, отнюдь не монументальным произведениям декоративно-прикладного искусства. Тем не менее попытки возродить гобелен предпринимались неоднократно. В частности, в Англии в 1861 году Уильямом Моррисом была основана шпалерная мануфактура, просуществовавшая вплоть до 1940 года. В большей степени стремление возродить искусство картинного ткачества проявилось во Франции. Здесь в начале XX века во множестве создавались точные реплики картин Руо, Матисса, Пикассо.

Искусство создания гобелена было связано с именами таких художников, как Дали, Кандинский, Леже, Брак, Шагал, Ле Корбюзье. Новая история шпалеры складывалась под эгидой освобождения тканой картины от излишней живописности, возврата к цветовому минимализму и декоративности, отказа от перспективы. После 1945 года подобные тенденции были связаны с именем французского художника Жака Люрса, приход которого ознаменовал появление принципиально нового гобеленового стиля. Суть его сводилась к простой технике, плоскостной композиции и скудости красок, что было вполне в духе средневекового гобелена.

 Мануфактурное производство воздалось и в других странах Европы и Америки. Однако если французские художники во многом пытались сохранить классические тенденции, то представители стран, не имеющих богатой многовековой традиции шпалерного ткачества, как правило, выступали сторонниками принципиально новых для этого вида искусства материалов (например, льна, грубой шерсти, пеньки и т. п.), сознательно нарушая чистоту технических приемов и используя новые форматы. Постепенно искусство гобелена превращалось из мануфактурного производства в авторскую работу, что и составляло его основную ценность.

Господствующий в наши дни стиль хай-тек распространился и на шпалеру. Как и столетия назад, современные художники по-прежнему создают тканые картины старым как мир методом переплетения нитей основы и утка на деревянной раме, учитывая, однако, стилистические особенности сегодняшнего интерьера. Основным мотивом становится абстрактное изображение, отличительными чертами - использование новых технических приемов вязки узлов, вышивки, стекляруса, фрагментов неравномерного ткачества и т. д.

Гобелен может присутствовать в качестве тканой картины, огромного - во всю стену - ковра, небольшой накидки для кресла или служить своего рода перегородкой в помещении. Иными словами, он выступает сразу в нескольких ипостасях: как декоративный элемент интерьера; как материал, обладающий звуко- и теплоизоляционными свойствами; в качестве одного из способов зонирования помещения; просто ярким акцентом, отражающим замысел дизайнера.

Перечеркнув постулаты Люрса, причислявшего шпалеру к монументальному искусству, и Ле Корбюзье, полностью разделявшего это мнение живописца, современный тканый ковер существенно уменьшился в размерах, приспособившись к окружающей его среде и подчинившись ей.

Кстати, подобная тенденция существовала уже с середины прошлого века, когда художники, ценители и коллекционеры гобеленов обратили свой взор к малым изобразительным формам. Уже тогда тканое полотно, утратив масштабность и монументальность, постепенно стало превращаться в очень красивый, дорогостоящий и оригинальный, более того - авторский и эксклюзивный, но все-таки аксессуар. Таким он вошел в XXI век, в чем-то изменившимся, в чем-то верным традиции, но по-прежнему важным элементом интерьера и образцом декоративно-прикладного искусства.

zagorod.spb