Николас Гвоздев является главным редактором "The National Interest"

Вашингтон, 8 декабря 2005 года. Кто призывал запретить неправительственной организации (НПО), объявившей себя в оппозиции к государству, получать денежные средства из иностранных источников? Владимир Путин в 2005 году? А как насчет Эла Гора (Al Gore) в 1996 году?

Разумеется, контекст - это все; тогда конкретной НПО являлась "Нация Ислама" (Nation of Islam) Луи Фаррахана (Louis Farrakhan), а щедрым покровителем выступал ливийский лидер Муамар Каддафи (Muammar el-Qaddafi).

Несомненно, это такой прецедент, на который российское правительство захотело бы обратить внимание Запада в момент, когда в Государственной Думе РФ рассматривается очень спорный законопроект, который в случае его принятия потребует от всех действующих в стране НПО зарегистрироваться в государственной комиссии и наложит серьезные ограничения на возможности иностранных организаций по финансированию и оказанию помощи российским НПО.

Ведущие ы правящей партии "Единая Россия" называют этот законопроект мерой по обузданию экстремизма, приводя в обоснование аргументы, не особенно отличающиеся от тех, которые выдвигает кое-кто в Соединенных Штатах, утверждая, что в интересах выявления связей исламских благотворительных организаций с терроризмом мониторинг их деятельности должен быть более тщательным.

Реакция Запада на этот законопроект тоже является предсказуемой: он усматривает в нем новое проявление склонности Путина к авторитаризму, удар, имеющий целью выхолостить гражданское общество России и предотвратить появление условий, которые в 2004 году породили Оранжевую революцию на Украине.

Важно для начала отступить на шаг назад и оценить ситуацию. С одной стороны, это никак не затронет абсолютное большинство более чем 450 тысяч действующих в России НПО, которые в большинстве своем занимаются благотворительной, образовательной или религиозной деятельностью и финансируются из внутренних источников. Такая компания, как, например, "Лукойл" не собирается прекращать свою финансовую помощь благотворительному проекту "Книга нужна каждому ребенку" или осуществляемому в Перми проекту "Защити окружающую среду".

А западные страны, кажется, не проявляют чрезмерной енности по поводу ужесточения контроля с целью помешать НПО использовать религиозную или гуманитарную деятельность в качестве прикрытия для более низких целей: в Германии и Великобритании запрещена мусульманская организация "Хизб ут-Тахрир" (Hizb ut-Tahrir), несмотря на ее заявления о том, что она является мирным социально-политическим движением.

Поэтому давайте будем честными - речь идет в первую очередь о тех примерно 2000 НПО в России, которые занимаются правами человека и демократией, а также о тех организациях, которые не имеют возможности или едва ли станут получать финансирование из российских источников и поэтому полагаются на западную помощь.

Предложенный законопроект является самым четким на сегодня сигналом, что Путин видит Россию - по меньшей мере, в ближайшей перспективе - не страной либеральной демократии, но страной управляемого плюрализма, то есть замкнутой системой, где Кремль имеет возможность проводить запретительные линии и определять то пространство в российской политической системе, которое разрешено занимать отличным от его собственного мнениям [подумайте о Мексике в 1976 году или о Сингапуре при Ли Кван Ю (Lew Kuan Yew)].

Предпочтительная реакция Запада - осуждение Путина как нового Сталина и зловещее предостережение относительно захвата России КГБ - быть, может, является замечательным материалом для написания статьи, но почти ничем не способствует улучшению ситуации. Этому не особенно способствовали и высказывания Льва Левинсона (Lev Levinson) из Института прав человека (Institute for Human Rights) о том, что правительство "не может требовать от нас прозрачности". НПО не стоят над законом, каким бы благородным делом они ни занимались.

Более того, с тем чтобы Путин мог парировать любую критику со стороны президента США Джорджа Буша-младшего (George W. Bush) или государственного секретаря США Кондолизы Райс (Condoleezza Rice), его аппарат, скорее всего, уже проводит активные исследования с целью отыскания полезных западных прецедентов: скандал на президентских выборах 1996 года в США по поводу использования в избирательном процессе китайских денег; весь этот фурор по поводу исламских благотворительных организаций после нападений 11 сентября (2001 года); а также то, как каждый американец осуждал Джорджа Сороса (George Soros) за его "вмешательство" в выборы 2004 года.

Вот почему было бы лучше всего позволить самим россиянам - а не тем, кто, используя фразу Рэя Такея (Ray Takeyh), "превратил оппозицию в профессию" - критиковать новый законопроект. Специальный уполномоченный Государственной Думы РФ по правам человека Владимир Лукин сомневается в том, что предложенный законопроект конституционен, а ина ов представляющей широкий круг организаций гражданского общества Общественной палаты - которую многие на Западе осмеяли из-за того, что ее спонсирует Кремль - призвали Думу отложить принятие данного законопроекта до момента, когда эксперты по правовым вопросам смогут точно установить, как будет функционировать этот закон.

Было бы конструктивным признать, что беспокойство российского правительства легитимно, и предложить для пользы дела воспользоваться различными североамериканскими и европейскими подходами к вопросу регулирования деятельности некоммерческих организаций, четко определив, что именно следует подразумевать под "политической деятельностью", а также установив правила финансирования благотворительных организация из-за границы.

Российское правительство может не принять эту рекомендацию - но в таком случае дальнейшая западная критика станет гораздо более легитимной. Мы не должны добиваться цели устроить порку Путину и не должны становиться на чью-либо сторону в проходящих в России политических дебатах, но мы обязаны укреплять долговременные основы демократии.

Виктор Федотов, ИноСМИ