Сакова любят. Звонившие в студию во время моего с ним недавнего телеинтервью на RTN (оно шло в прямом эфире, и последние 15 минут передачи были отданы ответам на вопросы зрителей) дружно вспоминали его выступления как совершенно необыкновенные события своей жизни. В голосах иных слышались слезы.

Зрительница из Мэриленда вспомнила, как в Ташкенте конца перестройки, когда мало у кого хватило денег на билеты, да и настроения особого ходить на концерты не было, у Театра им. Навои собралась гигантская толпа, и Саков попросил открыть двери для всех - пусть слушают.... Другая благодарила за помощь бакинцам-армянам… Кто-то вспоминал, как услышал "Виртуозов" в первый раз и это переменило его жизнь.

И даже после программы продолжали звонить, благодарили, просили показать ее еще раз. Никто из российских музыкантов, по крайней мере его поколения - какого бы уровня ни достигло их искусство, - такого воздействия на публику не оказывает. Почему?

Может быть, потому, что в нем очень естественно уживаются серьезное, даже возвышенное отношение к музыке (да и не только к музыке) - как к религии, дару и ответственности, в лучших традициях ического искусства, унаследованных Россией, - и умение аться и дарить ение, уводить от серой повседневности в моцартовские ы, шутить и смеяться.

Не забудем и его любовь к литературе, к поэзии, что у русскоязычной аудитории, на литературе взращенной и литературой дышащей, всегда дает дополнительные баллы. Когда я его спросила, как проходят репетиции, он, в частности, упомянул, что, дабы привести оркестрантов в нужное состояние или прояснить свою точку зрения на трактовку какого-то эпизода, он часто читает на репетициях стихи.

Он и во время нашей телебеседы успел процитировать Блока, Бродского, Пушкина, Шекспира. Добавим к этому гигантский размах его благотворительной деятельности, о которой сам он не очень распространяется, но люди помнят: за 13 лет существования Фонд Владимира Сакова помог почти восьми тысячам юных талантов.

Иные из них уже стали профессиональными музыкантами, как 18-летний Кирилл Солдатов, ающий партию первой трубы в новом саковском коллективе, Российском национальном филармоническом оркестре. Саков создавал свой фонд в самое трудное для России время.

"Мне хотелось, - говорит он, - чтобы дети поверили в чудо, чтобы поняли, что их любят, что они нужны, что в них верят". Доверие - он повторяет это слово часто, как и слово "любовь". Он и детей своих растил и продолжает растить так же: "Доверяйте им, и они вас не обманут".

Кстати, после преждевременной смерти сестры он растит и ее дочь – вместе с тремя своими. Пора, наконец, обратиться к главной теме нашего разговора и главной причине приезда Сакова в Америку: в эти дни он с Российским национальным филармоническим оркестром гастролирует по нашей стране.

Гастроли гигантские – больше 30 концертов: Калифорния, Аризона, Канзас, Огайо, Массачусетс, Коннектикут, Джорджия, Флорида, Нью-Йорк. Залы - самые лучшие: от Дэвис симфонии-холла в Сан-Франциско и Кеннеди-центра в Вашингтоне до Симфониихолла в Бостоне и Эвери Фишер-холла в Нью-Йорке.

Для нового, в Америке неизвестного коллектива - уникально. Но как только дирекция менеджмента "Columbia Artists" объявила, что оркестр под управлением Сакова собирается на гастроли в Америку, число организаций, готовых этот оркестр пригласить, стало расти как снежный ком. Объяснить это можно лишь одним: репутацией Сакова.

Еще одна "приманка" - репертуар: Пятая и Шестая симфонии Чайковского, Симфонические танцы и Второй концерт Рахманинова и его же Рапсодия на тему Паганини (солировать в обоих концертных опусах будет Ольга Керн, победительница конкурса им. Клайберна, уже полюбившаяся американской публике) и Пятая симфония Шостаковича.

В общем, вершины русского симфонизма, которые, разумеется, лучше всего слышать в аутентичной трактовке тех, для кого язык этой музыки родной. Но есть тут и оборотная сторона. Как выдержать "концию идей" в столь известном репертуаре, в музыке, исполнявшейся и записанной столькими великими оркестрами и дирижерами?

Как не ударить в грязь лицом оркестру, которому всего лишь три с иной года? У Сакова и здесь не обходится без слова "любовь": "На первой репетиции я сказал оркестрантам: мы собрались здесь для того, чтобы любить друг друга. Тогда эта любовь передастся слушателям".

Он сам отбирал музыкантов для нового оркестра: переслушав более четырехсот, выбрал 110. Около тридцати из них перешло из Российского национального оркестра, которым до этого в течение нескольких лет руководил Саков. История его ухода была громкой, если не сказать скандальной, и я хотела, чтобы он ее коснулся в нашей беседе, но он меня опередил.

- Мне не нравилось в Российском национальном оркестре, что его политику определял администратор, бывший человек КГБ Сер Марков, мне не нравилось, когда музыкантов называли лабухами, а за моей спиной вершились какие-то странные, темные дела, и я решил уйти из оркестра. Было это за год до истечения моего контракта. Я как раз должен был давать интервью для российского телевидения, но, когда меня начали спрашивать о планах оркестра на следующий сезон, я сказал, что планов никаких не будет, поскольку я из оркестра ухожу.

Интервью передали по телевидению. А я пошел домой. Мы как раз ждали гостей, пришли наши друзья - актеры, музыканты, художники, и мы, помню, ели раков. И вдруг раздается звонок. К телефону подходит моя жена Сати, а потом, "с изменившимся лицом", сообщает, что со мной хочет говорить президент России Владимир Владимирович Путин. Я не поверил - думал, розыгрыш. Но это действительно был Путин. Он находился в это время в Сочи и видел мое интервью по телевидению.

И тут он произносит фразу: "А вы не думали создать новый оркестр?" - "Нет, не думал" - "А вы подумайте. Мне бы хотелось, чтобы вы оставались в России". Минут через пятнадцать, уже из Стамбула, мне позвонил тогдашний министр культуры Михаил Швыдкой – о том же. Путин уже, оказывается, успел с ним поговорить. Где еще такое возможно? Только в России.

- Я начинаю с партитуры. Я ваюсь в нее, прослеживаю все детали, думаю, как выстроить форму, стараюсь, чтобы музыка стала частью меня самого. Я очень люблю длинные перелеты: Москва - Пекин, Москва - Токио. Это самое лучше время, чтобы провести его над партитурой, над авторским текстом. И когда я чувствую, что готов к первой репетиции, я иду к оркестру. Мы очень тщательно работаем.

Слава богу, в России нет таких профсоюзов, как здесь, так что можно репетировать, не глядя на часы - столько, сколько нужно. Но наших музыкантов заставлять не надо. Кстати, я горжусь тем, что некоторые из них даже вернулись в Россию, чтобы работать в нашем оркестре. Например, замечательный виолончелист Юрий Лоевский, поработав у нас почти два года, только недавно мне признался, что когда он услышал на репетиции мои слова о любви друг к другу, то понял, что не зря уехал из Германии, и что он и сейчас ничуть не жалеет об этом. Об атмосфере необыкновенного дружелюбия и любви к музыке не раз говорила и Джесси Норманн, которая много выступает со Саковым, и другие звезды оперы и инструментальной музыки: от Пласидо Доминго до Миши Майского.

- "Виртуозы" гастролируют, выпускают новые записи. В 2005 году в переполненном до отказа Большом зале консерватории, а через неделю - в Доме музыки мы отметили 25-летие, проехали с юбилейными программами чуть ли не по всему миру, причем нашему лондонскому концерту свирепые критики из лондонской "Таймс" дали самое большое число звезд.

- Но шестеро музыкантов в сегодняшних "Виртуозах" – из первого состава. А скрипка… Я стараюсь следовать совету Давида Федоровича Ойстраха и каждый день, в любых условиях, хоть двадцать минут да заниматься. И продолжаю выступать с оркестрами в Европе и давать сольные концерты. Недавно вот ал с Джеймсом Конлоном в Кельне. (Конлон – один из ведущих американских дирижеров, музыкальный директор г. Кельна и Лос-Анджелесской оперы).

Тут Саков вспомнил Бернстайна. "В трудное для меня время, когда я был невыездным, Бернстайн много сделал для того, чтобы меня снова начали выпускать за границу. В Зальцбурге, где мы с ним в день дения Моцарта исполняли один из скрипичных концертов Моцарта, он мне подарил свою дирижерскую палочку – он знал, что я дирижирую, - и сказал: "Придет время, когда ты будешь дирижировать так же, как ты аешь на скрипке".

- Это дорога, которой нет конца, идеал все время отдаляется. Ты просто работаешь и стараешься подниматься в своем деле все выше. Но вершины нет и быть не должно, потому что за ней начинается спуск. А ты должен смотреть только вперед и вдаль - на следующую.

Майя Прицкер, "НРС" (Америка), специально для MIGnews