Гарри Каспаров рассказывает о том, что ему не дали сказать на ток-шоу Сабины Кристиансен.

- Нет, по крайней мере, ничего, что прозвучало бы убедительно. Подобная отмена приглашения – вещь экстраординарная. Ведь мы обо всем твердо договорились, а потом в пятницу вдруг мне сказали, что возникли какие-то технические проблемы, которые они не могут решить. Однако разве немецкое телевидение может в пятницу говорить о какой-то проблеме со спутниковой линией, если ток-шоу назначено только на воскресенье. Если бы что-то подобное случилось за две минуты до передачи, ладно, такое возможно. А так, все это кажется в высшей степени странным.

- Это довольно очевидно. Если посмотреть, кто присутствовал на передаче, то каждый поймет, что там не хотели услышать никаких критических голосов из России. С той же самой проблемой, с отменой приглашения, столкнулся не только я, но и журналист WDR Клаус Беднарц. Итак, я могу предположить, что все это связано с согласием российского посла Котенева принять участие в передаче. Для суда моих предположений недостаточно. Но для общественного мнения и здравого смысла случай, как мне кажется, однозначен. Поскольку нам, демократам, не дают слова в российских СМИ, тем важнее для нас быть услышанными на Западе. Отмена приглашения стала для нас шоком.

- Это свидетельствует как минимум о том, что в некоторых западных государствах преобладает мнение, что Путина не нужно слишком явно критиковать. При Путине, говорят там, россиянам живется хорошо. И если кто-то его критикует, то он ведет себя безответственно. Диалог с Россией можно вести, только отказавшись от критики.

Это достаточно печально, ведь люди, думающие таким образом, приукрашивают реальность. В России в течение последних семи лет были ликвидированы практически все демократические институты и демократические основы.

- Говорить о диктатуре, возможно, еще рано. Еще остаются некоторые свободы и кое-какие гражданские права. Россия, без всякого сомнения, является авторитарным обществом, полицейским государством, в котором государственная власть больше даже не пытается соблюдать собственные законы. Закон и право служат лишь для того, чтобы помогать государственной власти в решении ее проблем. И если закон мешает, его игнорируют.

- В какой-то степени они свидетельствуют о положении дел в Кремле. Государственная власть больше не едина. Внутри Кремля имеется множество фракций, которые борются за власть. То же самое в спецслужбах. Собственно, сейчас уже нельзя использовать такие понятия, как «Кремль» или «КГБ». Данные институты расколоты. В подтверждение этому легче всего назвать шестерых, кто не отказался бы стать преемником Путина: первый вице-премьер Дмитрий Медведев, министр обороны Сер Иванов, глава нижней палаты Госдумы Борис Грызлов, глава верхней палаты Сер Миронов, президент «Российских железных дорог» Владимир Якунин и губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко. Есть и еще кое-кто, кого можно было бы назвать в этом ряду.

- Я хочу, чтобы победила наша политическая линия. Я вообще не уверен, что я был бы лучшим кандидатом от оппозиции. Но гораздо более важным, чем кадровый вопрос, является наша сплоченность и объединение вокруг программы демократического развития.

- Честно говоря, иногда меня одолевают страхи. Тем не менее, я надеюсь, что до крайней ситуации дело не дойдет. У меня есть личная охрана, думаю, что я защищен от покушения вроде того, при котором была убита Анна Политковская. Однако против таких атак, как на Литвиненко, который был отравлен, или на нефтяного магната Михаила Ходорковского, который находится в заключении в сибирской колонии, действенной защиты не существует.

- Она должна сказать, что в России хорошо, а что – плохо. Если нарушаются права человека, то она должна об этом говорить. Ведь Запад не молчал о положении в Советском Союзе, и он не называет китайских коммунистов демократами. Вести дела с Россией – это, конечно, хорошо и разумно. Я против любых призывов к бойкоту. Но если кто-то, как бывший федеральный канцлер Герхард Шредер, называет Путина «истинным демократом», то он ослабляет усилия оппозиции в России.

- Конечно, это не вопрос. России там делать нечего. Россия не входит в число крупных демократических промышленно развитых государств. Россия ни в экономическом, ни в демократическом плане еще не дозрела до этого ства. Но не поймите меня превратно. Я хочу, чтобы моя страна интегрировалась в мировое сообщество. Но для этого мы должны решить наши внутренние задачи и соблюдать наши собственные законы.

Йенс Хартманн

Inopressa