На заре интернета, в начале 90-х, многие видели в новых технологиях мощное оружие, способное нести демократию и противостоять авторитарным режимам в любом уголке мира. Насколько реальна демократизация с помощью интернета?

Когда в 2000 году, вскоре после отстранения от власти бывшего в то время президентом Югославии Слободана Милошевича, я побывала в офисе известной оппозиционной радиостанции B92 в Белграде первое, что меня поразило, - там все было мобильно.

Журналисты работали на ноутбуках, а не на обычных стационарных компьютерах. Телефонов на столах не было - все пользовались мобильной связью. А студия больше напоминала передвижной штаб, который можно было собрать и разобрать в течение нескольких минут.

«Здесь все так выглядит не потому, что нам так нравится. Это пережитки прошлого», - объяснил мне Александр Тимофеев, главный редактор новостных программ В92.

«Если бы еще недавно сюда нагрянула полиция, то нам нужно было быстро свернуть работу и постараться взять с собой как можно больше оборудования, чтобы минимизировать потери. Потом мы бы возобновили вещание, но уже в другом месте», - говорил Тимофеев.

Режим Милошевича недолюбливал журналистов В92 за их независимую позицию и критику властей. Радиостанцию неоднократно закрывали, но каждый раз В92 опять возвращалась в эфир.

По словам главного редактора Верана Матича, секрет успеха был прост: «Во-первых, мы всегда работали командой. Во-вторых, в работе активно использовали возможности интернета».

В 1996 году был запущен сайт В92, который очень быстро превратился в самостоятельное средство информации. Вскоре было налажено цифровое вещание, и в те периоды, когда власти запрещали станцию, трансляции в сети продолжались.

Голландский провайдер XS4ALL разместил на своих серверах все файлы, необходимые для функционирования сайта, что помогло независимым югославским журналистам избегать цензуры. Кроме того, это не позволяло местным властям блокировать доступ к сайту.

Соответственно, в интернете В92 продолжала доносить до граждан точку зрения, которая диаметрально отличалась от той, которую навязывали государственные средства массовой информации. Другим независимым изданиям и телерадиоканалам в стране это делать не удавалось. Вскоре вокруг В92 начали сплачиваться все те, кто боролся за перемены в стране.

Когда в результате народных протестов осенью 2000 года Слободан Милошевич потерял власть, многие обозреватели окрестили события интернет-революцией.

Средство, но не панацея

По словам Геерта Ловинка, известного голландского медиа-аналитика, интернет может стать эффективным орудием демократизации. «С помощью интернета можно собирать людей на акции протеста, рассылать петиции и распространять альтернативную информацию», - говорит он.

Однако, как отмечает обозреватель, это лишь расширение уже существующих возможностей традиционных средств массовой информации: «Ведь революционеры и раньше использовали в своей агитационной деятельности и прессу, и радио, и телевидение. Листовки тоже часто шли в ход».

Ловинк так же считает, что несмотря на то, что интернет позволяет избежать прямого государственного контроля и дает свободу слова, он не может создать оппозицию там, где ее нет. «Не нужно забывать, интернет - это не социальное движение. И он автоматически не ведет к протестам. Он лишь помогает организовать тех, кто уже мыслит по-другому», - говорит он.

Так что, по мнение эксперта, копировать опыт В92 бессмысленно: его можно проанализировать и извлечь из него какие-то полезные уроки.

Третье измерение?

С тем, что всемирная паутина открывает для граждан реальные возможности свободно получать альтернативную информацию, согласны и в российском отделении международной организации Transparency International.

В 2003 году они следили за освещением в средствах массовой информации парламентской предвыборной кампании в России и анализировали использование на выборах административного ресурса, в том числе его медийной составляющей.

Результаты исследования показали, что интернет-издания были более объективны и злоупотреблений в Рунете было меньше, чем в российских газетах и на телеканалах.

Эти выводы нисколько не удивляют Алексея Панкина, обозревателя по вопросам СМИ издаваемой в Москве англоязычной газеты Moscow Times. «В России практически все новостные программы на национальных каналах находятся под прямым контролем государства, точнее президентской администрации. В печатных изданиях действует косвенный контроль владельцев. А интернет - это нейтральное пространство, - говорит он, - так что его сложно подвергать какой-то предварительной цензуре».

Конечно, соглашается Панкин, государство может фильтровать содержание определенных ресурсов, но он уверен, что полный контроль над интернетом невозможен. «Во времена СССР у нас была прослушка телефонных разговоров, глушили западные радиостанции, но это было очень дорогостоящее занятие, так что оно действовало выборочно, а потом от него вообще отказались», - говорит Панкин.

Контроль низов

Тем не менее, Панкин считает маловероятным, что свобода слова в интернете приведет к каким-то реальным изменениям в России. Он согласен с западными экспертами в том, что интернет ает больше информационную, чем мобилизационную функцию. Так что опыт В92 - это, скорее, исключение, чем правило.

«Теоретически это возможно. Определенные ресурсы в сети могут стать катализаторами каких-то политических действий, - говорит Панкин. - Те же флэш-мобы, если их правильно организовать».

Хотя, по мнению обозревателя, в России всемирную сеть чаще используют просто для получения или обмена информацией, примером служить тот же «Живой журнал».

Впрочем, Панкин считает, что сегодня главная опасность, исходящая от новых цифровых технологий, в том числе и интернета, - это диктат потребителя.

«Изменилось направление контроля. Если раньше публике давали информацию, исходя из того, что казалось важно редактору, теперь аудитория сама выбирает, что ей слушать или читать, - говорит он. - И не только в интернете. Газеты, журналы и телевидение тоже идут на поводу у публики, чтобы сохранить популярность».

Сегодня, по мнению эксперта, потребитель ает первую скрипку, и главный вопрос состоит в том, чтобы вовремя уть вкусы и предпочтения аудитории. Так что у свободы слова тоже есть обратная сторона.

Эти опасения полностью разделяет голландец Геерт Ловинк. Он говорит, что пришло время отказаться от той эйфории, которая окружала интернет и цифровые технологии в начале 90-х. Иначе может оказаться, что вместо того, чтобы обрести свободу и избавиться от контроля, мы попадем в еще более сильную зависимость и получим более жесткую цензуру.

Екатерина Безгачина

Би-би-си