- Вообще, я ленивый ужасно. Разве что на работе - когда чувствую хороший материал - завожусь, могу пахать без отдыха, но и только. А везение, конечно же, было - не без этого.

- Вы верующий человек?

- Я, наверное, как большинство: верю в некое мерило справедливости и несправедливости, во что-то, что ведет нас по жизни.

- Не бегал, не просил. Но самим фактом своего существования помог, конечно. Илья сейчас учится в театральном, сам поступил, но я к его выбору отношусь не очень серьезно и даже отрицательно - профессия сложная. Хотелось бы для него другой судьбы.

- Нет. Мне не мешает Шматко. Может, кому-то мешает, мне - нет. Я получаю удовольствие, когда работаю.

- Но это же призыв сделать армию лучше. Это гимн дружбе. Я не вижу ничего негативного в этом сериале.

- Я - пущу. Но тут важно не только мое мнение. У сына есть отчим, человек, фактически его вырастивший, по большому счету - отец, и поэтому в первую очередь надо интересоваться его мнением, уважать его точку зрения.

- Это связано с ее прабабушкой, жена захотела дать такое имя. Сейчас Николь восемь лет, она живет вместе с мамой в Канаде - после развода бывшая супруга вышла замуж за иностранца. Общению с дочерью не препятствует - хоть за это спасибо.

- (Улыбается) Сейчас - да. Я люблю и знаю, что любим, а родители моей жены Маши понимает меня с полуслова. Теща - умница, художник, она очень уважительно относится к моей профессии. И тесть - человек интереснейший, занимается расследованием авиакатастроф. А Машин сын Егорка - так он, я считаю, гений. Он соткан из таких творческих нюансов, что нам с ним всегда интересно.

- Надеемся, скоро так оно и будет.

- Даже не знаю. Мы, актеры, люди зависимые, работаем с материалом, который предлагают. В ближайшем будущем окончу, наконец, Высшие режиссерские курсы - возможно, решу что-нибудь снимать или ставить. Недавно диск песен записал — назвали по любимой присказке прапорщика Шматко "Е-мое!". По стилю это скорее шансон. Однажды на дне дения сел за фоно, что-то сыграл, спел, а продюсер Олег Осипов услышал - и предложил сделать диск. Буду ли дальше петь, не знаю, опять же не от меня зависит.

- Мне хотелось бы, чтобы женщины были счастливы. Мне кажется, чем больше будет счастлива женщина в нашей стране, тем меньше будет проблем. Тяжело вам, я знаю. В глазах у женщин от 30 до 45 уже должен быть какой-то итог своей востребованности, жертвенности. Счастье должно быть. Но его нет, очень часто нет! Не всегда вы улыбаетесь… Я в этом плане - курица: ограждаю, защищаю. Жена о каких-то моих проблемах долго допытывается. Я не хочу ее этим грузить, говорю: не надо - тебе этого не надо!.. Мама рано умерла, не увидела моего подъема, ролей в кино. Если бы дожила - сейчас все было бы по-другому: и здоровой была бы, и мир повидала бы, она ведь так мечтала об этом. Она одна меня воспитывала. Про отца знаю только то, что был военным.

Я его не помню - мама оставила для меня этот вопрос закрытым, значит, так и надо было. Она библиотекарем работала, мы бедно жили, очень тяжело, на скудном пайке, но с огромным количеством книг. Благодаря маме я много читал: в 10 лет - весь Лесков, в 12 - весь Тургенев, в 15 - Золя с Воннегутом. С одной стороны, книги воспитывали. С другой - улица. Я ведь пацан уличный, бедовый, палец в рот не клади, постоять за себя мог всегда. Правда, мама считала, что я чуткий, способный к сопереживанию, хотела, чтобы я стал врачом… С тех пор как она умерла, мое отношение к семье, к женщине очень сильно изменилось. Мне хочется, чтобы у всех у вас все было хорошо. А для себя мне мало надо - мы же мужчины, мы должны по-другому ко всему относиться.

- Нет, уж если чем заниматься - точно не бизнесом. Я человек эмоциональный, а деньги любят тишину. К тому же как можно устать от творчества? От театра можно как от формы творчества, но не от творчества, нет, никогда. Даже если бы я по-прежнему жил в Новосибирске, не был бы сейчас в тоске и унынии. Что-то создавал бы, придумывал бы. Не мог бы, как старичок, с удочкой сидеть. Мне постоянно надо что-то делать.

MIGnews