Внутрипартийный конфликт в УРП "Собор" набирает обороты. После побоища на съезде партии мы побеседовали с бывшим (вариант: нынешним) главой партии Анатолием Матвиенко. Причем решили не касаться скандальных событий субботы, а поговорить о причинах.

- У меня был с ней разговор в пятницу, накануне субботних событий. Я просто сказал ей, что смогу вступать в полноправные переговоры после субботнего съезда, имея все надежды, что он закончится. И сказал ей, что если меня изберут председателем, я буду ей звонить и вести разговор. Она пожелала успехов...

- Ну, как, ну, надо же знать Юлию Владимировну...она сказала: "Я передам Федорчуку, чтобы он себя не вел так, как он вел, наша партия будет вести себя по отношению к "Собору" очень толерантно, но за то, как завтра будут себя вести ваши, я не отвечаю". И Юлия Владимировна сказала это дважды. Я ей ответил: "Юлия Владимировна, ну, если вы знаете, что они будут делать, то скажите". Она сказала: "Ну, я не знаю, но мне кажется, что они очень воинственно настроены".

Ну, я и думал: если настроены, то будут выступать, говорить нелестные слова - ну, я уже к этому привык. Но то, что они просто блокировали съезд, дали право говорить только себе и никому больше...

- Я никогда не делил БЮТ на союзников и противников. У меня была своя партийная группа, и я вел свою независимую линию. Я никогда не плевал в сторону своих партнеров и не разрешал плевать в сторону УРП "Собор". Мы не раз голосовали не так, как "Батьківщина", но это наше право. Тем более, что я всегда с уважением относился к их праву отстаивать интересы своей партии. Но, как правило, мы находили компромисс.

- Да. Я и дальше веду переговоры, более того - я их не прекращал: с "Порой", с УНП, с Тимошенко. Это право лидера - искать возможные комбинации и варианты. Когда я их найду, я должен прийти на съезд и сказать: вот один вариант с плюсами и минусами, вот второй вариант, вот третий. Вот это дает выбор. А когда мне говорят: нет, давайте мы сначала скажем, с кем идем, а потом сядем и обсудим условия, - я считаю, что это некорректно по отношению к партии, которую я представляю. Представьте себе: сказать вам, что я вас уже...женю на себе, а потом начать обсуждать, на каких условиях бы будем жить, - ну, вы скажете: я же не раб!

Поэтому я такой логики не поддерживаю и был открыт для любого переговорного процесса. Правда, мое отсутствие и вот эта ситуация в партии, которая, в том числе и по моей вине была создана, затормозила динамику этих процессов. Правда, я думал, что после 22-го октября мы все быстро "надолужимо". Но, как оказалось, мы ни на йоту не продвинулись вперед.

- ...Да ну что вы говорите?! Про "правицю" мы говорили еще с 2001 года...

- ...и Лукьяненко в том числе.

- ...Абсолютно. "Провід" принимал три решения: поручить Лукьяненко, как и мне, переговорить лично с президентом. Поскольку президент возражал против всякой "правиці", он считал, что "Народный союз "Наша Украина" - это единственное счастье, которое наконец-то родилось в Украине. А я так не считал. И никто в нашем " проводі" так не считал. Мы считали, что не надо рушить уже построенное. Потому что много сторонников право-центристских партий к Ющенко относятся искренне. И его призыв многих сдерживал чисто с нравственной точки зрения...Так вот, Лукьяненко было трижды поручено идти к президенту и убеждать его в том, что "правиця" необходима.

- Я не знаю, сколько раз он не сходил. По-моему, ни разу. А что касается меня, то я вел с Президентом этот разговор, когда он был в Крыму. Разговор был достаточно длинным. И я его убедил в том, что в этом есть смысл. Я не говорю, что Президент должен давать добро или нет, это не право Президента. Но я свою миссию выполнял. Я говорил с Костенко, пока был в Крыму. Даже в Крыму вел переговоры! Но тут же, в Киеве, оставался и.о. Шевчук, который должен был динамично это проводить. И не надо спихивать все на меня. Я не снимаю с себя вины, но это некорректно.

- ...А вам не хочется пристать ко мне от имени Лукьяненко насчет того, что тут пасмурная погода?

- ...Ну, вот можно примерно то же самое сказать.

- Как увести? Ну, как, скажите? Я не хочу колоть партию. Я считаю, что это негоже. Это все равно, что татары бежали из-под Берестечка. Ну, я не знаю, чего они бежали. Но они бросили все - и ушли. Что-то там не выполнил Богдан Хмельницкий. А Богдан Хмельницкий побежал за ними. В результате мы имеем трагедию, которая нам по сей день "икается". Я не могу так делать, не хотел, не разрешал себе. Я уважаю своих оппонентов, я не считал нужным сказать: вот, я ушел из партии, теперь идите все за мной. И поэтому сейчас повторяю: я вернулся в партию только для того, чтобы не допустить раскола. Потому что многие были настроены уйти со мной. Но я не могу этого допустить...

proUA