События "Помаранчевой революции" и приход к власти правительства Ющенко и Тимошенко должны были стать предзнаменованием становления нового, по-настоящему демократического режима в стране и развития по-настоящему контной и прозрачной экономики, что, следовательно, должно было привести к улучшению инвестиционного климата в Украине.

Это воодушевило потенциальных иностранных инвесторов, которые, в свете таких событий, сами же пророчили небывалый инвестиционный бум. Но все-таки решили немного подождать...

Основными факторами, которые до "революции" препятствовали притоку иностранных капиталов в украинскую экономику, по мнению самих же инвесторов, были:

- несовершенство законодательной базы, а зачастую и противоречивость регуляторных актов;

- большая доля политической и экономической непредсказуемости;

- неразбериха в сфере налогообложения;

- высокий уровень коррумпированности органов власти;

- высокая степень криминализации экономики;

- отсутствие ства во многих мировых экономических организациях.

Устранение этих факторов и стало одним из основных направлений деятельности уже прошлого правительства. Но за последние полгода прирост объема иностранных инвестиций в страну составил всего 3%. Просто вденной остоностью инвесторов этого объяснить нельзя. Причиной же стало неэффективное управление экономикой, и в частности неадекватная инвестиционная политика.

К сведению: по данным американской ассоциации Economist Group, по уровню инвестиционной привлекательности Украина находится в седьмом десятке стран. Первым ударом стала ликвидация свободных экономических зон (СЭЗ) и технопарков (ТПР). Основной предпосылкой этому стало утверждение об их неэффективности и невыполнение инвесторами взятых на себя обязательств. Так, по данным Министерства финансов, поступления в бюджет от деятельности предприятий в этих зонах составили за все время их существования 3,47 млрд. грн., а сумма налоговых льгот - 8,4 млрд. грн. Также только 15 инвестиционных проектов - 2,9% от общего количества - были полностью выполнены, остальные либо частично выполнены, либо не выполнены вовсе. Также можно предположить, что ликвидация СЭЗ и ТПР могла проводиться во исполнение будущей Стратегии деятельности ЕБРР в Украине, которая предусматривает равные условия для всех хозяйствующих субъектов. Таким образом, кроме неполучения экономического эффекта от функционирования СЭЗ, их ликвидация привела к потере доверия инвесторов и еще к дополнительным финансовым потерям в связи с компенсациями, которые будут выплачиваться государством за нарушение взятых на себя обязательств.

Еще больше отпугнуло инвесторов от Украины новое явление, которое, как и перестройка, могло быть придумано только у нас - реприватизация. Началом всему этому послужило утверждение о незаконности приватизации некоторых предприятий. Следовательно, если в результате проверки будут выявлены нарушения, то такое предприятие должно было быть возвращено в государственную собственность, а потом реприватизировано. Даже ходили упорные слухи о целом списке таких объектов. По большому счету это напоминает бое перераспределение собственности. Что явно проиллюстрировал случай с Никопольским заводом ферросплавов. Такая ситуация в стране, в которой явно присутствует неуважение к праву частной собственности, никак не может способствовать развитию иностранного инвестирования. Правда, в период деятельности экс-премьер-министра Ю.Тимошенко можно отметить одно событие - это намерение создать Агентство содействия инвестициям, инициированное В.Ющенко. Предполагалось, что эта специальная институция будет предоставлять информацию инвесторам о режимах содействия внесению инвестиций в Украину, построению новых предприятий, разворачиванию новых производств. То есть рассказывать, как у нас все хорошо. И вот в начале сентября произошло то, чего уж точно никто не ожидал в декабре 2004 года - правительственный кризис, плавно переросший в политический. Сам факт этого сразу же должен был отпугнуть тех немногих инвесторов, которые еще не разуверились в исполнении обещаний, провозглашенных на Майдане. Также ставит под сомнение выполнение принятой в апреле Стратегии деятельности ЕБРР в Украине на 2005-2007 года, которая основана именно на условии сохранения политической стабильности в стране.

За комментарием по поводу инвестиционных перспектив страны "Украинская газета" обратилась к эксперту - Президенту Центра антикризисных исследований, кандидату экономических наук Ярославу Анатольевичу Жалило.

- Я думаю, что здесь есть некое двунаправленное движение. Почему? Потому что, с одной стороны, всякая политическая нестабильность, так или иначе, повышает уровень риска, а значит - и ухудшает инвестиционный климат. Поэтому я думаю, что политический кризис, который только разворачивается сейчас и в таком перманентном состоянии продлится до марта будущего года в вяло текущей форме, конечно, ухудшит качество инвестиционного климата. С другой стороны, надо понимать, что та политика, которая сформировалась (хотя ки ее можно было видеть в средине прошлого года) в нынешнем году с принятием новой версии бюджета-2005, сама по себе содержала ряд очень отрицательных посылок с точки зрения инвестиционного климата. Прежде всего, разумеется, пресловутый вопрос реприватизации. Я вряд ли смогу назвать более отрицательный фактор для инвестора, чем неуважение к базовому праву рыночной экономики - праву собственности. Увы, у нас так получилось, что фактически это неуважение было продемонстрировано. Я считаю, что этим инвестиционный климат был существенно подорван, мы это видим и по внутренним инвестициям, у которых очень низкие показатели роста, и по иностранным инвестициям, которые по итогам полугодия меньше, чем в прошлом году. Надо понимать, что восстановление этого - конечно, длительный процесс, и доверие так быстро не сможет восстановиться. Но все-таки, возможно, будут какие-то изменения в ориентирах экономической политики сегодня, в результате последних событий - ведь известно, что Президент занимал более умеренную позицию, в основном все возмущения шли со стороны премьер-министра. И Ехануров уже сейчас объявил о своей приверженности более разумной модели в отношении приватизации, ее пересмотра/непересмотра. Я думаю, что будет положительным ослабление обеспокоенности по поводу возможной реприватизации. Хотя если ситуация будет развиваться таким образом, что, скажем, в апреле может снова быть сформировано правительство, на которое будут значительно влиять силы бывшего премьера, то не исключено, что вот эта угроза реприватизации снова будет реанимирована. Поэтому политический фактор пока отрицательную роль ает. Еще один положительный фактор, который можно отметить в результате этих всех изменений - возможные изменения в фискальной политике. Все-таки в этом году у нас произошел существенный рост фискального давления на бизнес - начиная от малого и заканчивая крупным бизнесом. Пока, по крайней мере, проект бюджета 2006 составлен якобы с учетом повышения составляющей развития. Честно говоря, я не верю, что это будет бюджет развития. Это будет довольно-таки агрессивный социальный бюджет (называется цифра 82% расходов по социальным выплатам). Но речь идет, скорее всего, даже не о бюджете, а о том, что его наполнение в этом году происходило в большой степени под воздействием разного рода административных рычагов. Они не афишировались, разумеется, но тем не менее - это либо выдавливание из "тени", либо недовозмещение НДС, либо какие-то переплаты налогов (авансовая уплата налогов), либо изъятие прибыли у госпредприятий. И, может быть, смена правительства приведет к тому, что вот эта административная составляющая фискального давления несколько ослабится. Это тоже сыграло положительную роль с точки зрения инвестиционного климата.

- То, что не наоборот - это точно. Конечно, эффективность их с точки зрения привлечения инвестиций была недостаточной. Тем не менее я ни в коем случае не склонен считать, что это было какое-то вредное предприятие, которое не сыграло никакой положительной роли в нашей экономике. Мы имеем довольно много примеров привлечения весьма качественных, эффективных и современных инвестиционных проектов на территории специальных зон: это и Закарпатье, и Донецкий регион. Показатели, которые приводились в пользу отмены СЭЗ, что это "дыра для бюджета", "расходы больше, чем доходы", - в общем-то были весьма некорректны, потому что срез эффективности делался в тот момент, когда этап затрат максимально был пройден, а этап отдачи только начался. И вот основная отдача и по линии налогов, и по линии прибыли, и по линии валового выпуска началась где-то в 2003, а больше в 2004 годах, и если бы это дело не было прекращено, то отдача ожидалась довольно активная. Я думаю, что скорей это было больше политическое решение, чем экономическое, оно позволило сиюминутно сорвать довольно крупные деньги для бюджета, но с точки зрения развития это довольно слабо. А кроме того, в плане инвестиционного климата - это по сути дела был односторонний отказ государства от взятых на себя обязательств. То же можно говорить о программах поддержки, допустим, автомобилестроения. Государство провозгласило, что до 2006 или 2008 года организует льготный режим, а потом сказало: "Извините, я беру свои слова обратно". Это, конечно, очень отрицательно сказалось на инвестиционном климате.

Разумеется, вопрос равенства всех перед законом крайне важен. Но его нужно понимать не так прямолинейно, что все должны быть равны - условно говоря, ездить на одинаковых автомобилях или ходить в одинаковых френчах, или питаться одной и той же похлебкой. Речь идет о том, что каждый субъект должен иметь равную возможность доступа, в том числе к регулирующим и стимулирующим мерам, которые предлагает государственная экономическая политика. На сегодняшний день практически во всех мало-мальски развитых и занимающих хоть какую-то позицию в мире странах существуют специализированные программы, которые направлены на поддержку компаний, работающих в тех или иных стратегически важных сферах. Это могут быть совершенно разные сферы: инновационные направления, малый бизнес, компании, работающие в депрессивных регионах, создающие, например, рабочие места, компании, которые ведут экспортную деятельность через систему экспортной поддержки. То есть широчайший спектр инструментов и целей, начиная от Соединенных Штатов и заканчивая нашими ближайшими соседями из Центральной и Восточной Европы. Они существуют в Венгрии, в Польше даже сейчас, после вступление в Евросоюз. Просто это должно быть на основании прозрачных правил, доступ к которым должен быть одинаковым для всех. Если мы вводим, например, налоговые льготы для компаний, которые занимаются инновационным инвестированием - это означает, что к этой льготе доступ должен быть свободен и равен, она не должна распределяться "подковерно" - через какие-то непрозрачные схемы. Вот в этом я понимаю принцип равенства.