Георгий Данелия: Я думал, что Михалков станет президентом

"Я шагаю по Москве", "Не горюй", "Афоня", "Осенний марафон", "Мимино", "Слезы капали"... Его фильмы открыли для миллионов зрителей неповторимый мир лирической комедии, и в этом данелиевском мире очень хочется жить.

- Георгий Николаевич, почему вы стали таким затворником? Может быть, вам кажется, что ваши фильмы и сценарии говорят о вас больше, чем вы сами?

- Я действительно очень многое вкладываю в свои работы, да и вообще не слишком разговорчивый. Для меня сегодня выйти на улицу, с кем-то общаться, а тем более участвовать в бессмысленных тусовках - сплошное мучение. Дай мне волю, я бы сидел у себя в кабинете, писал сценарии, или вот пишу автобиографическую прозу, мемуары. Есть что сказать, да и возраст обязывает.

- Ностальгии по прошлому не испытываете?

- Не сказать, что жизнь была сплошным праздником, но в большинстве случаев я смог выразить на экране то, о чем думал и что чувствовал. Из этого не следует, что я не вписываюсь в сегодняшний день и не имею возможности снимать фильмы. Но в художественном кинематографе я своих вершин, наверное, уже достиг. Мне никогда не повторить фильмы класса "Я шагаю по Москве" или "Осенний марафон".

- Ваши родители имели отношение к кино?

- Мама, будучи родной сестрой грузинской актрисы Верико Анджапаридзе и золовкой кинорежиссера Михаила Чиаурели, оказалась в кино. Она была человеком очень открытым, обожала гостей. У нас дома перебывала едва ли не вся московская кинематографическая и театральная элита - Довженко, Пудовкин, Немирович-Данченко, Качалов, Тарасова... А папа, Николай Данелия, оказался одним из первых посланцев советской Грузии в Москве. Учился в институте, затем работал бригадиром проходчиков, руководил строительством станций метро "Кировская" и "Бауманская". Точно так же, между прочим, попали в Москву родители Булата Окуджавы - из них ковали партийные кадры. Отец у меня был молчаливым, замкнутым, скрытным, в старости из своей комнаты почти не выходил. В этом смысле - по характеру - я пошел в отца...

- Вы же были знакомы и с зарубежной элитой. Например, с Федерико Феллини.

- Его творчество мне было очень близко. Но при этом я отдавал себе отчет, что мне самому так никогда не снять. Когда Феллини умер, для меня это значило, что умер кинематограф ХХ века. Я даже на похороны его ездил. Но сказать, что это мой учитель, было бы бахвальством. Главный учитель, конечно, жизнь.

- В картине "Я шагаю по Москве" дебютировал юный Никита Михалков. Поддерживаете ли вы с ним сейчас отношения и как оцениваете его работы?

- Однажды на творческом вечере зрительница задала мне вопрос, мог ли я представить себе, что Михалков станет таким известным человеком, режиссером, звездой российского кино. Я, выдержав паузу, сказал: "Вообще-то я думал, что он станет президентом!" В зале раздался хохот... Героя картины "Я шагаю по Москве" зовут Николай. Я назвал его так в честь моего любимого сына. Меня постигло страшное горе: мой Коля ушел из жизни.

В год, когда ему исполнилось бы 45 лет, я выпустил книжку с его стихами и рисунками. Он был режиссером, блестяще рисовал и писал замечательные стихи. Позвонил Никите, поскольку Коля его любил, и сказал: "Никита, третьего августа будет презентация Колиной книжки. Я тебя прошу, чтобы ты был обязательно. Для меня это очень важно". Он отвечает: "Понимаешь, я третьего ну совсем никак не могу, потому что буду сниматься в Испании". И представляете, третьего августа Михалков прилетел из Испании, пришел на этот вечер, а ночью сразу улетел обратно.

- Вы открыли новый жанр - лирическая комедия. Как это было?

- Это произошло при сдаче фильма "Я шагаю по Москве". Начальникам картина понравилась, они улыбались, но в голос не хохотали. Спросили меня об этом феномене. Я тогда возьми да и скажи: "Все правильно. Ведь это комедия, но лирическая".

- А как вы относитесь к тому, что вас порой называют комедиографом?

- Я давно привык, что нас часто объединяют с Гайдаем и Рязановым в некую комедийную троицу. Но мы все разные! Гайдай - непревзойденный мастер эксцентрической комедии. Рязанов снимает разные фильмы - от смешных до мелодраматичных и очень драматичных. Комедиограф - это всего лишь термин, и я отношусь к нему спокойно.

- Ваши фильмы часто идут по телевизору. Вы любите их смотреть? И хотелось бы вам что-либо изменить в прежних работах?

- Качество показа по телевидению отстает от того, что можно увидеть в кинотеатре, поэтому я не слежу за программой. А в своих картинах поправил бы многое. В "Афоне", например, я бы "отрезал" всю сюжетную линию с деревней. Сейчас понимаю, что она немного искусственно присоединена к этой городской трагикомедии.

- А правда, что все свои картины вы оцениваете по пятибалльной системе?

- Абсолютная правда. Пятерки ставлю фильмам, которые, на мой взгляд, получились "от и до". К таким я бы отнес "Не горюй" и "Осенний марафон". Это не значит, что они для меня самые дорогие. Просто в них больше находок. А лучший сценарий был, наверное, у "Джентльменов удачи". Я писал его вместе с Викторией Токаревой. Мы были тогда молоды и веселы - это не могло не сказаться на работе. С точки зрения кассы все рекорды побил "Афоня". А марафон успеха показал "Мимино", потому что у него было четыре тиража и бесконечное количество показов по телевизору.

MIGnews