Приватизация — постыдное дитя государства, которого все стесняются - Александр Пасхавер

План приватизации провален. Оптимисты из правительства все еще надеются, что Фонду госимущества к концу года таки удастся продать хоть одно крупное предприятие (например, «Лугансктепловоз») и таким образом подлатать образовавшуюся в бюджете брешь. Но пессимистов гораздо больше. И отечественный политикум уже бросился на поиски виновных.

«Оранжевые» фактически обвиняют правительство Януковича в саботаже приватизационной программы. Соратники же Виктора Федоровича кивают в сторону Юрия Еханурова. Сами, мол, все провалили. Аргументация каждой из сторон выглядит (по крайней мере, для обывателя) весьма весомой. Поэтому «Грани плюс» обратились к независимому и авторитетному эксперту — президенту Центра экономического развития Александру Пасхаверу.

— Александр Иосифович, каковы причины и кто виновники провала плана приватизации на этот год?

— Причины достаточно просты. По сути, конвейер приватизации не был запущен. Ведь приватизация — это сложный технологический процесс. И кода речь идет об индивидуальной приватизации, то существуют механизмы подготовки. Они довольно многочисленны, они содержат юридические, аудиторские, оценочные процедуры, процедуру реструктуризации — все это вместе требует определенного времени. Если речь идет о большом предприятии, то такая процедура, как правило, занимает около года. На конец этого года запланировано немало приватизационных продаж, однако, мне представляется, что ни одно крупное предприятие не будет продано.

Однако существует более важная проблема. Приватизация — это процесс, для которого наполнение бюджета никоим образом не является главной целью, ведь это процесс преобразования не только экономики, но и общества. Поэтому сами планы приватизации должны строиться с учетом именно общественных целей. Какие предприятия стоит приватизировать, в каком порядке, какими методами — это все должно определяться не сиюминутными потребностями бюджета, а пониманием того, какую роль в будущем страны должен ать тот или иной народнохозяйственный комплекс — оборонный, транспортный, энергетический. Решение этого вопроса, которое должно готовиться, с одной стороны, профессионально, а с другой — о, и определяет, какой будет приватизация, в каком порядке и какими методами она будет осуществляться.

Но сейчас в Украине приватизация — «постыдное дитя» государства, которого все стесняются. Во главе процесса приватизации у нас стоит человек, которой в принципе не хочет ее проводить и является ее принципиальным противником. Поэтому невыполнение плана приватизации — это симптом, как повышение температуры у человека. Это даже не болезнь, а один из симптомов торможения процесса рыночной адаптации народного хозяйства.

— Большие надежды в этом году возлагались на приватизацию «Лугансктепловоза», но, судя по всему, они не оправдаются — это предприятие продать не удастся.

— Во-первых, никто не рассматривал ситуацию с этим предприятием в общем комплексе проблем, связанных с транспортной отраслью. Подобное выдергивание предприятий по одиночке и их последующая продажа — это всегда удар по производственному комплексу. Я не говорю, что его не надо продавать. Надо. Но вначале необходимо было решить профессионально и о, в какой форме и кому можно продавать, а кому — нет.

Другая сторона проблемы в ситуации с «Лугансктепловозом» заключается в следующем. Государство должно держать слово. Вся экономика держится на доверии. У человека или у государства, которые не держат слово, активы резко дешевеют. Мы бедные, потому что мы не держим слово, потому что не соблюдаем простые правила честности в сделках. Вы объявили конкурс, появились инвесторы, претендующие на предприятие. Кому-то может не нравиться, как осуществляется конкурс, его условия, сами претенденты, но это в такой ситуации неважно. Важно то, что если вы уже ввели предприятие в орбиту приватизации, то выводить его оттуда — неприлично. Неприлично демонстрировать непостоянство, сначала провозгласив какое-то решение, а потом заявив — извините, мы передумали, и делать этого не будем. Тем более, когда уже есть претенденты на это предприятие. Собственно, это то, что произошло в ситуации с «Лугансктепловозом». Произошло потому, что нет преемственности политики между разными правительствами.

— Получается, что некоторые политики и наблюдатели, которые часть вины за срыв плана приватизации возлагают на правительство Януковича, отчасти правы?

— Я не думаю, что в этом виновато правительство Януковича. Я уже говорил — большие предприятия продаются долго. Действующее правительство — далеко не первое, которое резко меняет планы по продаже, составленные предыдущими правительствами. Поэтому то, что делает сейчас Янукович, находится в русле нашей украинской традиции, сложившейся за 15 лет. Но даже если бы «Лугансктепловоз» был продан, все равно ведь в целом план приватизации не был бы выполнен. Так что я склонен обвинять не правительство Януковича, а, скорее, политику Фонда госимущества. Его политика в последние два года в принципе не направлена на приватизацию. Естественно, что планы не выполняются.

— Сейчас активно дискутируется тема: «На что тратить деньги от приватизации?». Нынешний премьер, по его словам, является сторонником инноваций, хотя и не объясняет, что он под этим имеет в виду. Насколько этот механизм может быть эффективен в наших условиях?

— Инновационная экономика не создается государством. Вернее, путем прямых инвестиций государства в конкретные производства. Государство может помочь собственному росту такой экономики путем формирования инновационной инфраструктуры и создания благоприятного инвестиционного климата. Инновации — это вершина инвестиционного процесса. Они, как правило, эффективно реализуются в передовых, развитых экономиках. Намерения в мгновение ока нашу бедную, слабую, переходную экономику превратить в инновационную — это не более чем фантазии. Если государство хочет начать этот процесс, то есть, создать такие условия, при которых инновации занимали бы солидную долю инвестиционного процесса в целом по стране, то необходимо уделить больше внимания инфраструктуре. Хотя бы дороги сделать хорошие, реформировать систему образования, создать как производственные, так и бытовые условия для тех, кто эти инновации разрабатывает и воплощает.

Возьмем, к примеру, демографическую аналогию. В условиях, когда молодые мужчины вымирают от целого ряда неблагоприятных факторов как социального, так и медицинского характера, следует ли основные деньги вкладывать, скажем, в геронтологию, чтобы каждый старик доживал до 100 лет? Однако это задача, которую могут ставить перед собой очень богатые страны, но не бедные. А нам лучше заняться смертностью мужчин трудоспособного возраста. То же и с инвестициями. Давайте мы создадим предпосылки для нормального осуществления инвестиционного процесса — у государства такие возможности есть.

Да, для инноваторов должны быть льготы. Но всем, а не по выбору. Однако наше правительство придерживается другой политики. Оно заявляет, что создается бюджет (проект бюджета-2007. — Ред.) инвестиций и инноваций. Но давайте всмотримся в то, что в этом бюджете названо инвестициями и инновациями. Например, инвестиции в авиационный и угольный комплекс. Представим себе, что я предприниматель, платящий налоги. Я задаю вопрос: почему я, как источник бюджета, должен поддерживать эти комплексы? Может быть, они не выгодны стране? Тогда почему сам рынок не определит, какой комплекс выгоден, а какой — нет? Но мне говорят: если бы мы получили $400 млн. на авиационную промышленность, то она стала бы эффективной. Но если вы в этом так уверены, то берите кредит и потом, когда станете эффективными, отдавайте. Почему я должен брать на себя риск развития авиационной промышленности?

Смотрим дальше. По этому «инновационному» бюджету предполагается резкое увеличение помощи угольной промышленности. Спрашивается, почему налогоплательщики должны платить за существование самостоятельно не выживающих производств? Мне непонятно, что это за производственный патриотизм за мой счет.

Вообще, все то, о чем мы с вами говорим — это избитые истины, многократно доказанные мировой практикой. Во всех странах политика — это борьба интересов влиятельных групп и общества в целом. И чем менее активно общество, тем менее дееспособно государство, тем сильнее победа частных корпоративных интересов над общественными.

Андрей Лаврик, Богдан Буткевич

«Грани плюс»